Читать «Особо ценный информатор» онлайн - страница 7

Ранее были осуществлены вербовочные подходы к обоим Таммам. В разное время, разными сотрудниками военной контрразведки. Все попытки не увенчались успехом.

Анализ информации, поступавшей в Центр, свидетельствовал о том, что на территории Эстонии готовится нечто, что может угрожать безопасности России.

Вот так и стал бывший товарищ Тамм моим заданием.

Были опрошены «втемную» все бывшие сослуживцы Тамма. Все, начиная с курсантских времен. Мы все родом из детства и все делаем какие-то ошибки. Должны же быть и у него какие-то «скелеты в шкафу».

Курсанты и молодые офицеры зачастую теряют секретные документы, случайно уничтожают их, теряют оружие или занимаются рукоприкладством. Но ничего подобного у него не было. Даже в Чечне взвод под командованием лейтенанта Тамма не понес ни одной потери. Он был фанатом службы.

С первого взгляда Тамм производил впечатление несколько медлительного. Как рассказывали, на первых курсах военного училища немного тянул слова, говорил нараспев, но к третьему курсу избавился от этого недостатка, только фамилия выдавала в нем эстонца. Все остальное – чисто русский. Владел эстонским, русским, финским, английским, бегло разговаривал на немецком.

Несмотря на свою внешнюю открытость, никогда ни с кем не разговаривал о своей личной жизни, о проблемах, никогда не жаловался, зато всегда доброжелательно выслушивал чужие проблемы, зачастую давал дельные советы.

Все отмечали его аскетизм и пунктуальность. Алименты выплачивал как положено. Когда заболела теща, выслал ей денег на лечение. Предлагал устроить в европейскую клинику и оплатить. Когда теща умерла, выслал деньги на похороны. В личных документах хранит фотографию маленького сына.

Следующей выставкой я сделал фотографии Второй мировой войны. В основном, как союзники освобождали Европу, и только два снимка о красноармейцах. Водружение Знамени Победы над Рейхстагом и как солдат расписывается на закопченной стене этого здания.

Потихоньку, не так быстро, как мне хотелось, но офицеры из моего заветного стеклянного сооружения с Бульвара Леопольда III все же стали моими постоянными клиентами.

Когда обновлялись «картины» на стенах, они внимательно рассматривали, обсуждали, комментировали. Некоторые оставляли хорошие чаевые. Во время этой выставки я внимательно наблюдал за Таммом. Мне была важна его реакция. Он задержался у двух фотографий с советскими воинами.

Тамм стал заходить в кафе почти каждый день. Он ни с кем не вступал в разговоры, только приветствовал знакомых по службе. Садился в угол. Заказывал пиво, иногда скумбрию по-бельгийски.

Если свободных столиков не было, присаживался за барную стойку и брал пиво и сырные палочки. Пиво пил неспешно, потягивая каждый глоток. Так же неспешно и ел. Очень долго жевал каждый кусочек, зачастую, прежде чем положить в рот, нюхал его, затягивал носом аромат свежей пищи, иногда прикрывал глаза. Сидел он прямо, развернув плечи. Тамм был высок, за метр восемьдесят, широк в плечах. Годы и сидячая работа, конечно, наложили свой отпечаток. Под кителем уже был не каркас из мышц как у российского десантника, которым он был непродолжительное время, но чувствовалось, что он крепок, готов к битве. На лице виднелись мелкие шрамики. Так часто бывает, когда при обстреле лицо сечет мелкими камешками и в ранки забивается пыль и грязь. Отметины на всю жизнь.