Читать «Орлы златого века Екатерины» онлайн - страница 34

ССОРА

Михайлы время пребывания в Марбурге истекло,Казалось бы, ничто невзгод не предвещает,Его ждет Фрайбург, недра гор и инженера ремесло,Но как оно на деле обернется – он пока еще не знает.Прощай Марбург, прощай! ОтнынеГерой повествованья моегоВкусит всю горечь, всю изнанку жизни на чужбине,Как видно, было то судьбой предрешено!Прощальный поцелуй за Эльзой вслед шлет Ганс(Ведь у меня она такая недотрога!),И катит прочь нагруженный почтовый дилижанс,Все дальше от родимого порога.Но кто же там в углу,В дорожном рединготе,Надвинув шляпу на глаза,Уж задремал и видит первый сон?Как птицу узнаем тотчас мы по полету,Героя своего, Михайлу, – это он!Судьба ступает снова с ним в единоборство,Едва ли не согнет его в бараний рог,И, несмотря на весь свой стоицизм, на все своеупорство,Он вновь всего лишен,Он снова одинок,Судьба, быть может, все перечеркнет,Иль даст ему еще последний шанс.Все дальше катится проселочной дорогойНагруженный ковчег,Дорожный дилижанс.Провинциальный Фрайбург,Захолустный городишко,Где там теперь след Ломоносова сыскать?Но эту от себя прогнали мы не мысль,А так себе мыслишку —Ведь и ему в судьбе МихайлыРоль было суждено свою сыграть.Хотя ни медь, ни бронза, ни гранитТам памяти о нем не сохранит.Войдем теперь в Михайлы положенье,Напрячь придется нам свое воображеньеПоступим так, как англичане по старинке,Попробуем надеть его ботинки.И с удивленьем обнаружим с вами —В науке шагал он семимильными шагами.Без малого всего лишь за три годаОн в Марбурге весь точных курс наук прошел,Учителей своих едва ль не превзошел,Сам Вольф, авторитет научный,так тот и вовсе не скрывал старик,Михайло был его любимый ученик.Студенческий камзол стал для него заметно тесен,Уж в Петербурге он известен.В поэзии была та проба сил —Императрице Анне Иоанне свою он оду посвятил.И, характерно,наш поэт, отдавши должноероссийским государям прошлых лет,Иоанна Грозного при этом не забыл,Кто незаслуженно потомками освистан был.В той оде воплощен чудесный миг недосягаемой мечтыИ новый образ неведомой доселе красоты.Кому случалось быть хотя бы разВ горах Швейцарии саксонской,Тот в памяти своей хранит навеки тот пейзаж.Над пропастью в горахвлачится пыльный дилижансдвойной упряжкой конской —Во Фрайбург, к Генкелю, герой стремится наш.–  Ну чем же, собственно, ваш Фрайбург знаменит? —вы спросите кого-нибудь из местных,Тот примет равнодушный видлюдей природы бессловесной,А, может, все-таки он вам ответит,когда вам повезет и солнышко посветит.–  Чем знаменит? – вопрос прохожий повторит —Да тем, что Генкель в городишке этом жил,Здесь он работал, здесь творил.Сюда ваш Ломоносов запросто к нему ходил,Ведь тот его искусству горному учил!Наш Генкель был тогда уже на склоне лет,Еще не дряхл, но стар и сед,Но был ли он ученый – вот вопрос,Cвой приговор ему Вернадский произнес:«Он химик старого был склада,И для него одна была отрада —Он минералов, фактов собиратель кропотливый,Но вовсе не исследователь пытливый.Все лучшее, что он постиг когда-нибудь и знал,Пятнадцать лет тому назад он написал».И все-таки, хоть был он стар уже и сед,Непререкаемый в профессии своей имел авторитет.Не смеем утверждать, что Академия российская наукдля Генкеля была напрасный звук —Он принадлежностию к оной дорожил,И как умел, так ей служил.К тому же, вовсе не был онТалантами природой обделен:Старательный, усердный, педантичный,Он горный инженер, бесспорно,был приличный.И все ж не будем наводить мы теньНа тамошний плетень —В науке был уж он вчерашний день.Нам остается лишь гадать,Какие именно причины там явились,Но отношенья у него с Михайлой не сложились.Догадка есть, скорее, лишь поверье —В Михайле видел он всего лишь подмастерье,Был мелочен, придирчив, скуп,А иногда по-стариковскипросто глуп!И сам, чтоб руки не марать,Велел ему он грязную работу выполнять,то бишь сулему растирать:Солдату, дескать, надо пороху понюхать —То показалось оскорбительно михайловому уху,Тот понял это так:Студенческой он не достоин платы,Его бы надо поскорей отдать в солдаты!Михайлу то обидело всерьез,И так он долго бремя на себепридирок и насмешек нес.Манерой Генкеля, обычно грубою, задетый,Не задержался с дерзким он ответом,И все ж, что развалилось обученье все до срока,То объясняется причиной более глубокой.Давно уж уяснил Михайло нашИ потому пошел на абордаж:Наш Генкель был педант,Лишен фантазии полета,И для него вся жизнь была,Хоть скрупулезная, но все жРутинная работа.На этом в общем-то понятном нам примереНам удается проследить,Каким был пушкинский Сальери.К талантливу сопернику младомуПреодолеть бывает зависть выше сил,Из-за нее и Моцарта Сальери отравил,И Каин Авеля убил.К тому ж еще какой-то выскочка, мальчишка,Cебе воображает слишком,Он все умеет, знает все, о чем б вы ни спросили,Всего лишь недоучка онИз этой варварской и лапотной России!По сохранившемуся до сих пор поверьюОт Генкеля ушел Михайло прочь,не попрощавшись, хлопнув дверью!