Читать «Орлы златого века Екатерины» онлайн - страница 13

ИЗМАИЛ

Во всей истории сраженийПо неприступности рвов, башен, стен,По мужеству участников и драматизму схватки,По напряженью сил,Наверное, не встретишь битвыИ ревностной за павших в ней молитвы,Какой была за крепость Измаил.И Измаил отнынеМрачною скалою,Огромной тучей грозовою,Как призрак полуночный, нависаяНад бездною, над кручею Дуная,Расплатою России угрожая,Возвысился Османскою твердыней,Он как кинжал, приставленный к подбрюшию России,Захватывает дух, когда отсюда глянешь вдругТы на десятки верст вокруг.Султан Селим – и полководцы рядом с нимНадежды все свои связали с нею,С непобедимой крепостью своею.Cредь драгоценостей, как жемчуг самый крупный,Он крепостью казался неприступнойАнглийских мастеров, французских инженеровСтроительный фортификационый генийСтал воплощеньем лучших достижений.Семикилометровый мощный вал,Что гребнем чуть не в тучи упирал,Всю крепость ограждал собою,Высокой неприступною стеноюС глубоким у ее подножья рвом,До самых до краев заполненным водою.И семь одетых в камень бастионовСобой напоминали семь голов дракона,И даже у людей бывалых и служилыхПри виде сем кровь замерзала в жилах.Несокрушимость Измаила —Речной флотилии турецкой мощь и силаИ крутизна дунайского обрыва —Чтоб под прицелом день и ночь держатьДунайскую речную гладь.Но и ее пришел черед —На Богородицы покровОтчаянной отвагой русских храбрецовФлотилии турецкой мощь и силаВо глубине дунайских водБесславную нашла себе могилу.Но Измаил по-прежнему и грозен и силен,И пушками бендерский бастионПоспешно многократно укреплен,Над водами Дуная сохранив господство —Над русскими бесспорно превосходство.К тому ж осада Измаила затянуласьДвукратная попытка крепость штурмом взятьТяжелой неудачей обернулась,Так русский в воздух поднятый кулакДля нанесения врагу смертельного удараВдруг опустился и обмяк,С Россией раньше так не раз бывало,Когда решимости у ней не доставало.Я был бы тут отметить рад:Когда в армейском руководствеДела идут на лад,То это чувствует тотчас любой солдатИ, применяя всю свою сноровку,Мастерство, уменье,Настойчиво готовится к сраженью.Зато ему сполна хватает лиха,Когда в войсках царит неразбериха,Три главных высших командира, осадой ведая, —Имен не буду называть,Чтобы на память их хулы не навлекать —Из тайной гордости, боязниЗлых языков публичной казни —Чтоб невзначай не уронить честь русского мундира,Ведут себя надменно, горделиво.Тут – кстати иль не кстати – и у меня хромает стих,В отдельности взять каждого из них —Не скажешь ничего,Чтоб опорочить было чем его:Заслуженный и честный воинИ похвалы вполне достоин,Но могут ли ониВступить с врагом в смертельный бой,Коль не поладят меж собой?Раз в руководстве нет согласьяЗнай – безвозвратно улетитПобеды птица, радости и счастья!Несчастье слабую всегда отыщет точку,Не даром говорят, что беды не приходят в одиночку.Казалось бы, сама природаНа осаждавших ИзмаилВдруг ополчилась непогодой:В степь бессарабскую к дунайским берегамПришел декабрь с жестокими ветрами —Барьера нет для них на сотни верст вокруг —С насквозь пронизывающими холодами,К тому ж, кругом шаром хоть покати, дров нетуни шишаВ костер подкинуть, кроме камыша,И замерзает тело и душа.Одна шинель, и не во что теплей одеться,Когда спиртного нет, чтоб внутрь принятьИли хотя бы растереться.Лишь трубочкой, солдатской острой шуткоюиль прибауткой онпопробует подчас согреться,Никак нельзя солдату унывать,Чтоб в душу грусть-печаль не допускать.Но как не приуныть, пошли болезниПомрет, случится, новобранец —Тяжелый слишком для негоСолдатский оказался ранец —С кадилом и молитвой в дальний путьпо чину отпоет его священник полковой.Шинелькою своей его накроютИ тут же здесь в сырой земле зароют.А по степи воловьей тягой,Телегу волоча по ямам и оврагам,Из местных маркитантСолдатский доставляет провиантС большими перебоями и опозданьем,Что скоро обернется голоданьем.Насупротив, сорокатысячный турецкий гарнизонНакормлен и напоен, тепло одет, здоров,За крепостной стеной надежно прячась от ветровПо горло обеспечен провиантом, снаряженьем,На русских с нескрываемым презреньемС несокрушимой смотрит высоты,Как сможешь потерпеть такое униженье ты?Кто тут решенье принимает?Потемкин, генерал-фельдмаршал понимает:триумвират осадных генералов, изжив себя,Быть должен упразднен во что бы то ни сталоИ, более того, он даже одиозен,И покоренья Измаила план, сомненья нет,Для них был слишком грандиозен.Он твердо знал, такая сверхзадачаЛишь по плечу Суворовой удаче.И ордером 13 – 36, подписанным в Бендерах,Во властной для него манере,Чтоб его назначитькомандующим всеми корпусамипод крепостью осадными войсками,И никак иначе.Суворов, стремглав сто верст с конвоем проскакавПо зимней степи снежной, поседелой,Осадный лагерь заполночь нашел наполовинуопустелый.Тем, что в пути застал, войскам,Тотчас велел он развернуться,Отдав приказ назад немедленно вернуться.Весть о прибытии вождяМгновенно птицею весь лагерь облетела,И ликованию здесь не было предела,И на устах у всех звучало лишь одно:–  Штурм, братцы, будет штурм —Ведь сам Суворов прибыл к нам —Знать, жаркое начнется дело! —И в тот же день с солдатской быстротой,Уменьем и сноровкойСуворов проводит смотр своим войскамИ укреплений Измаила рекогносцировку.Сколь трудный выбор перед ним стоял:Осаду снять с измаильской твердыниИ не дерзать достойный туркам дать отпор,Cвободу рук им развязав отныне,Тем русских обрекая на позор.Такого униженья Суворов допустить никак не мог,Ему одно лишь оставалось —Штурм предпринять в предельно сжатый срок.Победы легкой тут не ожидать,Cлов нет, сильна суворовская рать,Но турок чуть не вдвое больше,Пусть даже грубо посчитать,К дунайской «Орду-калеси»Уж дважды русские ходили в наступленьеИ каждый раз терпели пораженье.И вот теперь уж близко, на подходе,На расстоянии дневного переходаЛюбимый им фанагорийский полкИдти за ним готов в огонь и водуИ в дождь, и в зной, и в непогоду.Суворов это знал и верил им,Фанагорейским храбрецам своим.К тому ж установилась тут сухая теплая погода,Светило солнце, ветер стих,Благоволила им, казалось, и сама природа.Весь лагерь ожил вдруг как муравейник,Суворовский солдат – не трус и не бездельник,Шутить не любит онИ досконально знает вдоль и поперекЕму порученное делоИ за него берется рьяно, дерзко, смело.Там далеко в степи,Подальше от враждебных глаз —Как мы сказали бы сейчас —Раскинулся учебный полигон,Под говор топоров, в заснеженной пыли,Как будто бы из-под землиРастет ну прямо на глазах макет – измаильский бастион,Точь в точь как настоящий он,Высоким валом обнесенИ опоясанный глубоким рвом.И до ночной поры стучат здесь топорыИ вырастает вражеский редут,Где чучела сидят – турецки янычары,В чалмах, широких шароварах,Сюда участники грядущего сраженьяФашины, лестницы несут,Конечно, и Суворов тут как тут.Примером личным он солдата обучает,На подвиг воодушевляет,Сам вяжет лестницы, стреляет,Фашины под ноги бросает,По лестнице карабкается вверхИ в янычара штык вонзаетИ тут же влезть другому помогает.На турок здесь готовится охотаЗа взводом взвод идет,за ротой рота,Саперы, егеря, пехота,Никто не тратит время зря,Такая вот у них работа!Стремительно час штурма приближался,Суворов верен слову оставался.Чтоб поголовного избегнуть истребленья,Последний шанс дает он туркам для спасенья,Вручив через казаков – депутатовАйдозле сераскиру ультиматум.«Сюда я с войском прибыл,Чтобы ИзмаилСвое существование как крепость прекратил,Даю вам сутки всем на размышленье,Не более, оружие сложить —Тогда и воля и спасенье.Но чтоб от верного уничтоженья вас избавить,Через Дунай всех обещаю переправить.Мой первый выстрел – уж неволяВам остается, штурм и смерть —Такая ваша доля».И к вечеру, когда погас светила свет,Суворову сераскир дал ответ:«Скорей Дунай в своем течении замрет,Вспять потечет, на землю небо упадет,Скорее встанут предки из могил,Чем сдастся русским Измаил.А русские собаки пусть в крепость сунуть только носпосмеют —подохнут все, от голода и стужи околеют».Ответ тот был зачитан в каждой роте —Осталось войску приступить к решительной работе.Осталось три часа до схватки,Но, прежде чем заговорит картечь,Дыханье затаив, совет военныхВ походной низенькой палаткеСуворова такую слышит речь:–  Нет, не забыли мы, конечно, —Два раза русские пытались крепость штурмом взять —И оба раза тщетно, безуспешно.Теперь же в третий раз нам пораженье не терпеть,Осталось победить иль умеретьИ голову сложитьЗдесь, под ее стенамиМне в этой схватке вместе с вами.Пусть слово каждого из васЗалогом станет в этот час, —Ответ Суворов долго ждать не стал,Ответ единогласно прозвучал:–  Штурм, штурм,Победа или смерть —одна для нас отрада —Другого выбора здесь никому не надо!План предстоящего сраженьяОдновременно брал в прицелТри фаса крепости – три главные удара направленья,И каждое из них – трех штурмовых колонн движенье,Их в центре крепости пересекая,Но всех важней удар —От берега Дуная.Сражение должно пройти две фазыИ не споткнуться ни на чем ни разу:Одна – чтоб захватить весь крепостной обвод:Вал, бастионы, трое крепостных ворот,Вторая – центр крепости и всех ударов здесьпересеченье —Остатков гарнизона плен, уничтоженье.Чтоб оценить суворовский военный гений,не хватит слов, эпитетов, сравнений,Суворов – он один во многих лицах —Непредсказуем он, никто с ним не сравнится,Он композитор, дирижер военного оркестра, суфлери исполнитель и главный за кулисами театра военныхдействий зритель.Талант Суворова соединял мгновенно фантазии полети математики расчет одновременно.Войска пошли на штурм в морозной предрассветной мглеС знаменьем крестным на челе,И Богородицы покров скрывал суворовских бойцовОт вражьей пули и ветров,Но Измаил не спал, он с напряженьем штурма ждал,час штурма выдал перебежчикиз черноморских казаков, чем после заслужил железаи оков.За два часа, в 5.30 до рассветаВзвилася в ночь сигнальная ракета,Войска пошли на штурм. ПоэтуМгновенья эти так близкиИ дороги о них воспоминанья,Как будто видишь пред собой:Идет в глубокой тишине за строем строй,Храня молчаньеС примкнутыми штыками,С знаменами и бунчуками,У них Россия за спиной,«Не правда ли, Москва за нами!»Над Измаилом тишина,Хранит молчание луна,То в облака ныряя,То вновь из них всплывая,Змеилася в ее лучах серебряная гладь Дуная —Обманчивая мирная картина,И слышна вдалеке лишь заунывная молитва муэдзина.Но разорвалась тишина —пришла кровопролитная война,Из башен стен и крепостных валовВдруг разразилась канонада —Неужто Измаила эскапада?Теперь кто помнит день вчерашний,Когда дошло до рукопашной?Но никогда б не взять османской той твердыни,Она, наверное, стояла б и поныне,Когда б не шквал артиллерийский огневой,буквально разметавший все перед собой,Поколебав врага сопротивленье,Его надежду на спасеньеИ проложив пути войскам для наступленья.Хоть крепость крепкий оказался тот орешек,И в стенах не пробито бреши,Проломы сделаны в ограде,Что окружала крепость палисадом,Туда и хлынули войска,Как бурная кипящая река.И вот уж под ногами ров с водою,Над головами стены неприступною гороюгромоздятся,Но руки делают – глаза боятся,Работая ударно, быстро, споро,Под вражеским огнемВперед пошли помощники-саперы,Фашины побросав во рвы,Уж вяжут лестницы и ставят их на стены —Нам не забыть навеки этой сцены —Уж смельчаки по лестницам карабкаются вверхкак обезьяны,Как будто бы на пальму за бананом,Все это зло, напористо и рьяно,Пусть сверху на головы льют кипящую смолу,Не брагу,Уже не погасить кипящую в сердцах отвагу.Пронзенный пулею, сорвался кто-то вниз,Другой смельчак уже ступает на карниз.Какие б ни были в России времена,Нам не забыть героев имена.Теперь уж, турок, ты пощады не проси,Когда на приступ в бойсвоих бойцов ведет герой,Наш генерал-майор Ласси.И первым, кто вступил на крепостную стену,Был прапорщик лейб-гвардии Измайльского полка(я, к сожаленью, имени его не знаю) князь Гагарин.Его однофамилец в наши дни —Бывают все же чудеса на свете,И рады мы тому как дети —Стал первый в мире космонавтПростой советский русский парень, —Конечно, Юрий наш Гагарин!И вслед за смельчаком, не тратя время зря,На вал взошли екатеринославцы-егеря,Сквозь толпы яростно рычащих янычарСебе прокладывая путь —Их командир майор Леон Неклюдов – не забудь!Сей храбрый офицер и подлинный герой измайльскогосраженьяГлубокого достойный уваженья,Ни жизни не щадя, ни силВ той жаркой схватке тяжелое раненье получил.Несокрушимой смелостию русских храбрецовСжимается вокруг Измаила кольцо.Наращивая мощно наступленье, —Чем в главном предопределив исход всего сраженья, —Вступил в жестокий бой без дураковМорской десант – флотилия дунайских моряков.Причалив к берегу на парусных судах, на шлюпках,чайках и дубах,Оружие высоко над головой подняв,Десантники бросались в ледяную воду,В атаку шли на штурм, не зная броду.Настилом здесь служил для них огонь картечный,Что через реку с острова Чаталосманскую твердыню доставал,В ней сея смерть и разрушенье,Бушующих пожаров наводненье,Служа девизом в схватке быстротечной:«Могущество османов тут не вечно!»А наверху на крепостном валуСмертельная мгновенно схватка закипела.Построясь на валу в порядок боевой,Екатеринославцы за разом разВ штыки бросаясь,Вдоль крепостного вала пядь за пядью продвигаясь,Ведут последний бой,Отбрасывая янычар перед собой.