Читать «Операция «Жизнь» продолжается...» онлайн - страница 71

— Да нет. У других хуже бывает (смеется). Нормально. За народ. За своих ребят. За ВДВ!

Маленькая Победоносная Война

Южно-Осетинская война началась не в ночь с 7-го на 8-ое августа, как принято считать, а примерно за неделю до этого. Обоюдные обстрелы были уже первого-второго числа, поначалу, правда, только из стрелкового оружия. Надо отметить, что Грузия проявляла тактику сдерживания и старалась по возможности не отвечать на провокации. Эскалация пошла шестого августа с подрыва грузинского броневика с шестью полицейскими. Осетинская сторона заявляет, что броневик подорвался на мине — днем ранее точно так же взорвались осетинские «Жигули», которые разворачивались на этом же поле. Грузины уверены, что броневик был подбит — скорее всего, в отместку за «Жигули».

Как бы там ни было, седьмого августа Грузия двинула свои танковые колонны на Южную Осетию. Как рассказывал мне потом журналист Дмитрий Стешин, который был в тот день на грузинской стороне, он снимал эти колонны до тех пор, пока не переполнилась флэш-карта. В 23.30 начался массированный обстрел столицы Южной Осетии Цхинвали.

Москва, в свою очередь, тоже готовилась к войне загодя. Прежде всего, безусловно, в Абхазии. Российские железнодорожные войска начали восстанавливать ветку до Сухуми — очевидно, что с целью дальнейшей переброски техники — задолго до событий. Но и Цхинвали не сбрасывался со счетов — с нашей стороны какие-то силы стягивались в Назрань еще в 2007 году. Нужен был только веский повод для введения армии в регион.

И Михаил Саакашвили этот повод Москве, безусловно, дал.

По словам заместителя начальника Генерального штаба Анатолия Ноговицына, потери российской стороны составили 74 человека погибшими, 171 ранеными и 19 пропавшими без вести. Цифры, на мой взгляд, близки к точным. Много это или мало за величие России и отсутствие НАТО в подбрюшье?

Не знаю. Судите сами.

Ночной Владикавказ спокоен. Людей на улицах мало, военных почти нет, хотя блокпосты на перекрестках выставлены. Беженцев тоже не видно. Кафе и рестораны работают в обычном режиме. О том, что за перевалом идет война, говорят лишь непомерно взлетевшие цены на билеты — попасть на самолет оказалось чрезвычайно трудно — и увеличившееся вдвое время перелета: почти четыре часа вместо обычных двух, уже над самим Бесланом пропускали военные борта.

В аэропорту меня встретил Алан, парень лет двадцати пяти. С ним меня свела Ольга Борова, моя коллега, которая полетела в Грузию. Они познакомились еще в Беслане — Алан выносил из школы детей.

По дороге он рассказывает, что тоннель вроде еще не взорван и не занят, но в воздухе господствует грузинская авиация — штурмовики гоняются за машинами с ополченцами. До Джавы добраться можно, но дальше дорога перекрыта. Сегодня из Цхинвали вернулся его отец. Ездил туда со снайперской винтовкой. Привез тринадцать ушей. В это я не очень верю.

Единственное бурление в городе в Доме правительства. Во всех окнах свет, коридоры забиты людьми, несмотря на то, что уже почти полночь, на площади митинг — около пятисот человек. Все женщины. Некоторые на грани истерики. Спрашиваю Алана, чего они хотят. Хотят войны.