Читать «Операция «Жизнь» продолжается...» онлайн - страница 103

Смерть, казавшаяся наиболее логичным завершением той гиблой атаки, обошла его стороной, оставив в числе тех, кто выжил. Тех, кто искупил.

Один из десяти. Тридцать два из трехсот шестидесяти.

Все раненные. Не раненных — никого.

Роты больше не было.

В тыл Мошеннику пришлось добираться самому. Дошел до единственного уцелевшего дома, который стоял прямо посреди поля. Оказалось — медсанбат.

— Захожу, а места в доме уже нет — весь пол заложен телами. И сплошь одни мертвецы. Ну и меня положили среди мертвых, куда ж деваться-то.

Живых в этом доме было всего несколько человек — группа артиллеристов, которые пили в подвале трофейный спирт. Они-то и позвали к себе раненного парнишку.

— Спустился к ним. Напились, и я заснул. Утром, чуть только начался рассвет, типичный такой звук снаряда на излете. И-и! И пробивает стену этого дома, разрывается на полу. Разбросало всех раненых, поубивало, покалечило. А за ночь много ребятишек на этот дом выползло… Я из подвала выхожу — а в доме фарш. Ну вот настоящий мясной фарш. Артиллеристы остались целы. И я с ними… Обратно повезло.

Как добрался до полевого госпиталя, Иван Петрович уже не помнит. К тому моменту он уже умирал. От потери крови постоянно проваливался в беспамятство. Хирург вытащил его карточку первой, выкрикнул имя. Он услышал, захрипел: «Я-я-я…» Если бы в очереди на операцию он оказался хотя бы вторым, уже не дотянул бы.

Свою вину перед Родиной Горин искупил дважды. Буквально через несколько секунд после того, как в тело над левой лопаткой вошел осколок, руку разорвало пулей. Рука срослась, а пробитое легкое до сих пор может свободно дышать только на даче, где нет городского смога.

Мы сидим на террасе. На коленях у Ивана Петровича старая, прожженная дырявая шинель, которую он латает защитного цвета нитками. На столе — трубка. Несмотря на ранение, курить он так и не бросил. Хотя и вынужден несколько раз в день продувать легкие специальным аппаратом.

— Небо-то, смотрите, какое красивое, — говорит Иван Петрович. Какое-то время молчит. Затем продолжает: — Подельник мой, Колька Рогозин, который сдавал мои карточки на рынке, с которым вместе шли по делу и вместе оказались в штрафбате, погиб в первые же секунды боя. Только сделали первый шаг, пуля угодила ему прямо посередке лба. Он даже и почувствовать ничего не успел. И вот я жалею, что знаю, где он погиб, как погиб, а матери его не сообщил…

Он снова замолкает и смотрит на небо. Рука его гладит шинель.

Когда я уже уходил, меня остановил зять Ивана Петровича:

— Он ничего вам не сказал о своем втором ранении? Он проговорился об этом один единственный раз. Вторая пуля, которая попала ему в руку — она прилетела сзади, со спины. Он уверен, что ребятки специально его подстрелили. Они считали, что Мошенник обязательно должен был выжить. Потому что он был не такой, как все. Стихи им читал, Шекспира. Чистый мальчик был, светлый. Ребята знали, что он хотел стать художником…