Читать «Операция "Фауст" (мт-)» онлайн - страница 24

  — А где же он погиб? — зачем-то спрашиваю я. Отец молчит. Отвечает мать, которую я сначала даже не заметил, такая она маленькая и сухонькая:

  — В вашем проклятом Афганистане погиб! Где ж еще! И даже не сказали, где могилка. Своих-то сыночков не посылают, при себе держат.

Дубов смотрит на меня с ненавистью. Превозмогая себя, я все же задаю им вопрос:

  —   Простите меня, но это важно, вы знаете Ким Лапшу? С ней встречался ваш сын... — И я показываю Дубовым фотографию.

  Дубова отворачивается от меня. Плачет. Дубов отрицательно качает головой:

— Не знаем мы никаких ваших шалав...

  Рома Розовский среди коллег слыл фантазером. Сам же он себя считал представителем новой отрасли науки — криминальной психологии, что находятся на стыке судебной медицины и права. В своей диссертации, которую он двадцать пять лет тщетно пытался защитить, он доказывал, что версии следствия по горячим следам может разработать только специалист, который является одновременно и медиком и криминалистом. Как бы в подтверждение своей концепции Розовский, помимо медицинского факультета, закончил вечернее отделение юрфака. Для меня же так называемые фантазии этого эксперта-медика были если не руководством, то по крайней мере стимулом для дальнейшего хода расследования.

  Кроме того, Розовский был истинным энтузиастом своего дела. Этого никто не отрицал, и мне не составило большого труда уговорить его произвести медицинское исследование трупа Ким, а попросту говоря, вскрытие — в воскресенье.

  К четырем часам все было закончено, и мы сидели в кабинете заведующего моргом. Розовский, надев тонкие очки на кончик носа, сказал:  — Давайте, Саша, приподнимем завесу таинственности этого дела. Вам — первое слово.

  Аутопсия никому не доставляет удовольствия, а вскрытие трупа Ким подействовала на меня настолько угнетающе, что я с трудом заставил себя говорить.

  — Двое в кожаных куртках подошли к двери и позвонили. Ким уже была в постели. Она, как была в короткой ночной рубашке, босиком подбежала к двери, посмотрела в дверной глазок, увидела только одного, которого, очевидно, знала, быть может, даже была с ним в близких отношениях, так как не надела халат, а сразу открыла дверь. У нас есть данные, что Ким боялась кого-то (эту фразу я произношу деревянным голосом), но тот, кому она открыла, был, как она думала, ей не опасен. Потом она увидела второго и бросилась на кухню...

  — А вот и нет! А вот и нет! — обрадованно закричал Розовский. — Вы помните, как она лежала? Ну, в тот момент, когда вы ее нашли. Она бежала, я не спорю. Но не на кухню! Она бежала к входной двери! Убийца входит — я не знаю, сколько их было, — и просит, настаивает, требует какие-то документы, снимки или еще черт его знает что. И в какой-то момент моя пациентка решает удрать: она бежит из гостиной в коридор и... — Розовский вскочил с кресла и побежал к двери. Замер с поднятыми руками, — ...и ее настигает страшный удар. Нож или, если хотите, кинжал, вонзился под левую лопатку и перерубил дугу грудного позвонка! Он был брошен с расстояния не менее двух метров. А вы знаете, какой скорости может достичь нож, брошенный с такого расстояния? Десяти—двенадцати метров в секунду! А девчонка-то наша весила не больше 45 килограммов, ее этим ударом внесло в кухню. Ну, скажите, зачем ей надо было бежать на кухню? Не чаем же она их собиралась угощать!