Читать «Он бы не успел» онлайн - страница 10

Шли месяцы, страх перед возможными преследователями постепенно притуплялся, и события той осенней ночи, отдаляясь по времени, выглядели уже не столь драматично, реже приходили во сне, становились все более размытыми, будто случились с кем-то другим. Андрей служил уже второй год, когда мать написала ему, что родители Антона инициировали объявление сына в федеральный розыск. Скучающий следователь в отделении снял с них показания, обещал информировать в случае появления новостей и с тех пор ни разу не объявился. Был человек, уехал в Москву на заработки и не вернулся – обычное дело. Прочитав письмо, Андрей сам удивился тому, насколько мало оно его взволновало.

Вернувшись из армии, Андрей предпринял пару осторожных попыток найти Антона, или хоть что-то узнать о его судьбе, но действовал робко, особой настойчивости не проявлял, и все закончилось ничем.

Потом он весьма успешно приучал себя не вспоминать о том позорном инциденте, чувства вины и стыда постепенно притуплялись, и в какой-то момент он вдруг понял, что почти не помнит лица своего некогда лучшего друга.

Однако жизнь показала, что не вспоминать – не значит забыть, и любое малозначительное событие, чьи-то слова, сказанные совсем по другому поводу, любая случайная ассоциация способны мгновенно воскресить в памяти все: и лестницу, тяжело отваливающуюся от забора, и Тоху, беспомощно падающего прямо в руки преследователя, и даже смрадную гарь пылающего павильона. Произошло все, как водится, в самый неподходящий момент…

…Женился Андрей в тридцать пять лет. Его второй приезд в столицу оказался значительно удачней первого, и к моменту собственной свадьбы он, давно «оформивший» себе заочное высшее образование, старательно делал карьеру в крупной промышленной компании.

Накануне торжества из Мичуринска приехала мать, Андрей встретил ее на вокзале, принял тяжеленные баулы с закатанными в банки деревенскими деликатесами, долго размещал их в багажнике. По дороге мать, радующаяся встрече с сыном, ни на минуту не умолкая, делилась нехитрыми провинциальными новостями, а когда уже подъезжали к дому, вдруг стала серьезной, грустно вздохнула.

– Антошки-то Григорьева мать совсем плохая стала – беда просто. Пока отец жив был, еще держалась вроде, а как помер он два года назад, так совсем сдала. Сначала ходить почти перестала, соседи ей как-то помогали, дай Бог им здоровья, продукты носили, ну а потом, говорят, умом тронулась, узнавать всех перестала. В общем, забрали ее в богадельню. Тяжело, небось, помирать-то так – одной совсем. Антошка, знаешь ведь, единственный был у них.

Она помолчала, вновь тяжело вздохнула и с горечью добавила:

– Понесло же вас тогда, оболтусов несмышленых, в Москву эту. Ума бы хоть набрались сначала. Ну, а уж поехали – так держались бы вместе, двоим-то всяко проще. Рассорились, разбежались… Так ведь и сгинул Антоха, исчез, будто и не было его никогда. Мать-то ждала, пока в разуме была, говорят, все Антошку вспоминала.