Читать «Омут (авторский текст)» онлайн - страница 145

– Я прожил в твоей вселенной до две тысячи пятнадцатого. Не знаю, как я выдержал столько лет среди идиотов. Возможно, в какой-то мере помогла война, которая началась в четырнадцатом. Война, абсурднее которой, представить сложно. Она полностью соответствовала всему тому бреду, которым был пропитан весь твой убогий мир. Брат пошел на брата. Мы резали и рвали друг друга на куски за то, что одни хотели к умным, а другие – к красивым. Одни любили жить так, как привыкли, другие настаивали, чтобы все зажили так, как любят жить соседи. Колоссальное противостояние эгоизма двух армий сумасшедших! Одни воевали во имя торжества справедливости, оправдывая совершаемые убийства желанием помочь угнетаемым, другие вопили о сохранении целостности государства и считали, что смерти, которые они сеют, могут полностью оправдываться этой великой целью. И ни один придурок не мог себе признаться в том, что он воюет не «во имя», а «за». За себя любимого! Я воевал на стороне более логичных – сохраняющих целостность страны. У них-то хоть цель была прагматичная, понятная. Но те идиоты, которых мы периодически рвали, и которые периодически рвали нас, не переставали вопить о любви к ближнему даже на смертном одре. Твари тупоголовые!

Старик харкнул и с хрипом вздохнул:

– Ну что, Коля, угадал я с миром-то? – он довольно хихикнул и слегка похлопал меня по плечу.

Я молчал. И дело было даже не в том, что мне нечего было ему сказать, а, скорее, в том, что я просто не хотел ничего говорить этому человеку. Он, вдруг, стал мне совершенно не интересен. Ровно настолько, насколько может быть не интересной восковая фигура, изученная вдоль и поперек любопытным посетителем музея. Видимо, он это понял и сказал:

– Ладно, Колюня, вспоминай лето две тысячи восьмого. Ты тогда ездил на рыбалку, а потом сюда на разведку зашел. Керамику на поле искать. Алексей тебе наводку дал…

– Помню. Поле было под пшеницей. Я тогда даже прибор с собой не брал. Собрал несколько черепков и на станцию пошел. Мы с Лехой только в августе сюда вернулись, когда пшеницу убрали.

– На станцию… – задумчиво протянул мой собеседник.

Шепот болота усиливался. Мало того, я стал различать в его переливах некую системность. Создавалось впечатление, будто раз за разом повторяется один и тот же набор слов, произносимых в обратном направлении. Но разобрать, что именно я слышал, никак не мог.

– А я не вернулся… на станцию, – в его голосе послышались какие-то угрожающие нотки, – Я собрал черепки и собрался уходить, но услышал в поле сильный гул. Нарастающий такой гул. Как будто самолет летит. Я даже подумал, что это какой-нибудь фермер удобрения разбрызгивает или вредителей ядом травит. Только вот самолета никакого не было. А потом у меня волосы на голове трещать начали и все волосинки на теле дыбом встали. Гул стоял такой, что я не выдержал и побежал оттуда к чертям собачьим. Бежал к оврагу. И когда был уже у его края, сзади громко бабахнуло. Так бабахнуло, что в ушах зазвенело. Я спрыгнул вниз, скатился по склону. По пути рюкзак выронил. Сломал два ребра и в болото плюхнулся. Сидел в этой чертовой луже, корчился от боли и с ужасом слушал, как вокруг что-то шепчет. Сам не понял, как с головой ушел под воду. Дальше ты догадываешься… Вообще, Коля, миры не терпят двух одинаковых людей в себе. Каждый раз, когда я попадал в новый мир, оказывалось, что я там определенно когда-то жил, но теперь исчез. Не знаю. То ли тот я тоже в болоте тонул, то ли просто исчезал куда-то. Но я был в них единственным мною. Но иногда случалось и иначе. Попадаю в мир, а там ты. Живешь, здравствуешь. И все у тебя прекрасно, все замечательно. Жена, ребенок, работа хорошая. Наслаждаешься! Но, как я уже сказал, не терпят миры двоих. Как только я появлялся, ты обязательно приходил к одному и тому же – к болоту. Мне нужно было только ждать. Иногда, чтобы ускорить процесс, приходилось подталкивать. Улавливаешь о чем я, Коля?