Читать «Ольф. Книга первая» онлайн - страница 191

Именно. Определение найдено. «Существо в образе человека». На душе полегчало, можно переходить к делу.

– Ты чего?! – заорал Лаврик оттаявшими голосовыми связками. – Совсем, что ли?!.. Из-за этой подстилки? Да она сама…

– Не сама.

– Думаешь, раз на меня пальцем показали, так остальные просто ангелы, один Лаврик виноват?

Ненавидящий лжет, бубнил я себе библейскую правду, стараясь не слышать.

На полу валялся ржавый гвоздь с большой шляпкой. В голове что-то сверкнуло, и гвоздь машинально отправился ко мне в карман. Затем я привалил подонка к деревянным козлам, на которых некогда что-то пилили строители. Теперь его руки, закрепленные позади деревянного основания, едва могли двигать пальцами. И по ним, чтоб не двигались, тоже хотелось двинуть. А он не унимался:

– А знаешь, на кого батон крошишь, да еще из-за какой-то потаскушки?

– Заткнись, выродок. Она не потаскушка.

– Ты бы видел ее, мокрую, хлюпающую, когда показывала небо в алмазах…

– Заткнись.

Лаврик не затыкался.

– Думаешь, ты ей нужен? Ей все нужны! Это же просто оболочка с медом внутри, везде вывешен белый флаг и принимают как родного. Сначала она, конечно, ломалась для виду, играла в недотрогу…

Ему зачем-то требовалось довести меня до белого каления, вывести за пределы гнева. Это что – такая защитная реакция? Умолять о пощаде некий аналог совести не позволяет (настоящей совестью в данном организме не пахнет), поэтому надо все испортить окончательно, чтоб потом вывести к чему-то несерьезному и достойному прощения. Если так, то логика поведения правильная. Он молодец. Одна ошибочка: со мной не пройдет.

Кулак со всей мочи навестил зубы, прекратив поток мерзости. Костяшки пальцев взныли, у нас обоих что-то хрустнуло. Пальцы частично отнялись. Зато Лаврик сразу умолк.

Мне на глаза попалась доска, что валялась невдалеке. Я принес ее и вставил как распорку между ног человекоподобного существа, которое еще вчера выдавало себя за человека.

– Фтой, офтанофифь! Ффе фоффем не так!..

От удара ноги его голова откинулась назад.

Под окном валялся строительный нож, похожий на усиленный канцелярский. Сточенное о гипсокартон лезвие было насмерть зазубрено, но нож оставался ножом и при должном желании мог выполнить свою функцию – я с трудом, но все же разрезал им середину брюк страшно мычавшего Лаврика. Тот делал страшные глаза, но внятно говорить не мог, не давал рот, полный крошева из зубов и крови.

Добравшись до главного, одной рукой я потянулся за обломком кирпича, другой достал из кармана гвоздь. Край кирпича брезгливо откинул сморщенное уродство, и я, примерившись, с силой вбил гвоздь сквозь мошонку. Смесь рева-стона сотрясла стройку. Я поднялся.

В судорожно цапнувшие пальцы Лаврика упал строительный нож. С веревками и человеческими тканями хлипкий инструментик справится, а с железным гвоздем – никогда.