Читать «Одна из многих» онлайн - страница 24

Раиса — мудрая, терпеливая, щедрая. Она готова была отдать людям все, что у нее было: время, опыт, душу, — буквально перетекала в собеседника. Николай догадывался: будь она молодой и прекрасной, ей не понадобились бы все эти крючки: мудрость, щедрость. Но поскольку не было основного — ТЕЛА, приходилось пускать в дело ДУШУ. Все очень просто.

Раиса разговаривала гундосым голосом, как будто зажала нос бельевой прищепкой.

— Это кризис, — гундосила Раиса. — Ты должен его переждать. Переболеть.

— А потом что? — спрашивал Николай.

— А потом все уляжется. Ты будешь рад, что сохранил семью. И будешь благодарен Лене за терпение, за то, что у нее хватило сил все это пережить. У вас откроется второе дыхание.

— Ты хочешь сказать, что я постарею? Постарею и смирюсь с неизбежностью. Так?

— Не совсем. Ваша ранняя любовь с Леной уйдет на глубину, опустится в культурный слой. На смену придет другая любовь. Любовь-дружба.

— Зачем мне дружба? Я с Георгием дружу. Мне нужна страсть.

— Страсть покупается, — заметила Раиса.

— Я не хочу продажной любви. Мне нужно обновление. Я хочу, как Иван-дурак, окунуться в трех котлах и выйти Иваном-царевичем.

— Твои котлы будут с дерьмом. Хочешь поплавать в дерьме — твое дело.

* * *

Рекомендации Раисы Николая не устраивали. Ему порекомендовали крутого психоаналитика. Это была женщина вне возраста, в очках и в шерстяном жилете. Тощая, жесткая, как эсерка Мария Спиридонова. Брала мало денег, и это наводило на мысль, что она хороший врач. Николай заметил, что современная медицина скурвилась. Врачи смотрят сначала в руки, а уж потом на больного.

Эсерка — другое дело. Деньги ее не интересовали. Главное — идея. Николай подозревал, что она сама с приветом и ей самой нужен врач.

— Сбросить все! — требовала эсерка. — Всю прошлую жизнь сбросить, как старую кожу.

— А как же жена, дети? — тихо пугался Николай.

— Ваша жена только выиграет. Зачем ей лететь на падающем самолете? Надо сбросить балласт. Надо катапультироваться, в конце концов. Пусть она получит определенность. Бросит пить. Причешется, в конце концов.

— А дети? Я люблю своих детей.

— Вы — эгоист. Для эгоиста дети — это часть его самого. Вы любите детей как часть себя. Это нормально.

Эсерка говорила то, что Николай хотел слышать. Он хотел какого-то выхода из своей глубинной тоски. Но ее слова пугали.

— Мне их жаль, — сознавался Николай.

— О жалости придется забыть. Или оплатить. Деньги — вот эквивалент.

— Очень цинично звучит.

— Правильно. Жизнь цинична. Иначе вы залипнете, как муха в варенье. Сколько вам лет?

— Пятьдесят два.

— Еще пять лет, и вы превратитесь в двух раздраженных стариков. Позади испорченная жизнь. Впереди — унылое доживание. И никакие деньги вас не спасут. Они вам просто не понадобятся.

— Это почему же?

— Деньги нужны, чтобы осуществлять желания. А у старости желаний нет. Кроме гастрономических.

— А вы откуда знаете?

— Все очень просто. Человек поставлен на программу: детство, юность, расцвет, увядание. А потом надо освобождать поляну.