Читать «Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее» онлайн - страница 5

Плот «Семь сестричек» У.Уиллиса

На палубе находилась небольшая каюта, а также спасательная лодка. 22 июня 1954 года вальсовый плот Уиллиса стартовал из перуанского порта Кальяо. Вместе с мореплавателем отправились в океан попугай Икку и кошка Микки.

Весьма оригинально Уиллис подбирал провиант. Он был вегетарианец и, конечно же, исключил из рациона мясо. Однако он щедро запасся консервированными и свежими овощами, а также ячменной мукой и нерафинированным тростниковым сахаром.

Пятьсот литров пресной воды он разместил под палубой в металлических бидонах. Кстати говоря, вот это-то и явилось одной из причин, по которой мореплаватель мог очутиться в бедственном положении. «Меня постигло еще одно несчастье, – писал Уиллис, – я лишился всего запаса воды… Тонкая жесть (бидонов. – Авт.) проржавела, и вода вытекла. Я успел спасти стаканов девяносто драгоценной влаги. Еще на «Генриетте» (парусник. – Авт.) я приучился понемногу пить морскую воду, чтобы возместить отсутствие свежих овощей и фруктов, необходимых для бесперебойного функционирования желудка, и потом в плавании всегда пил ее… И все же какой ужас я испытывал, когда увидел, что остался без пресной воды! Сначала я стоял, словно пораженный громом, затем схватил пустые баки, легкие как перышки, и один за другим выбросил в море. Бачки, сверкая серебристыми гранями – они ведь были совершенно новые и проржавели только в швах, – долго танцевали передо мной на волнах, то подпрыгивая вверх, то опускаясь вниз».

Конечно, для мореплавателя потеря практически всего запаса пресной воды сродни катастрофе. До ближней земли – Маркизских островов – было что-то около тысячи миль. Конечно, можно было попытаться доплыть до островов, но, разумеется, не было никакой гарантии, что он сможет подойти к ним и не разобьется на многочисленных рифах. Кроме того, пришлось бы из-за этого крюка отказаться от главной цели – достижения островов Самоа. И Уиллис рискнул возобновить старую привычку: употребление морской воды. К счастью, примерно в семидесяти милях от Маркизского архипелага его застал обильный тропический ливень, во время которого удалось запастись пресной водой.

Еще одна драматическая ситуация произошла, когда мореплаватель оказался в воде. «Однажды я забросил леску. Приманкой служила летучая рыбка, упавшая ночью на палубу. Вокруг плота резвились корифены, одну из них я и хотел заполучить. Вскоре леска натянулась. Вытаскивая ее, я уже знал, что поймал не корифену – зацепленная крючком, она несется пулей, – а акулу. Я вытащил ее на скользкие, обросшие мхом бревна. Она лежала на спине с широко раскрытой пастью, в которой сверкали два ряда зубов. Я вставил в пасть острогу, чтобы извлечь крючок, и начал выдирать его оттуда. Наконец мне удалось его высвободить. В тот же миг хищница, лежавшая почти без движения, ожила и сильным ударом хвоста выбила острогу у меня из рук. Я потерял равновесие и через голову акулы шлепнулся в воду. Обезумев от страха, я быстро перевернулся, чтобы ухватиться за край плота, но он уже покачивался за пределами досягаемости. Тут меня что-то потянуло… Когда я падал, крючок, извлеченный из пасти акулы, зацепился за рукав свитера. Я схватился за леску и начал подтягиваться к плоту, медленно, осторожно – леска была старая, во многих местах она была еле живая… Подтягиваться и плыть мешала поврежденная артерия на левой руке: я порезался о челюсть акулы, за которую в поисках опоры схватился при падении. Благополучно выбравшись на плот, я наложил жгут на рану… Сто дней спустя, когда я высадился на берег, рана еще не затянулась»…