Читать «Один процент» онлайн - страница 7
Виктория Яковлевна Райхер
— Перестань считать, что предал Лизу. Ты спас маму. Твоего исключения она бы не пережила. А Лиза жива и здорова. Вот и все.
Потом она его неожиданно отвлекла, заговорив про что-то другое (а он было настроился на длинный разговор), потом позвала пройтись, и вечером того же дня Юрик впервые за последний месяц почувствовал вкус еды. Едой было мороженое, которое они купили пополам и по очереди откусывали от тающего брикета. Леля кусала очень аккуратно, не пачкая щек, но у Юрика все еще ходуном ходили руки и он нечаянно задел ее мороженым сам. Испачкал белым кончик носа. Протянул носовой платок (у Лизы не бывало носового платка, поэтому Юрик носил в карманах два), но Леля, улыбнувшись, достала из сумочки свой.
Через полгода они поженились. Ни мама, ни тетя не были в восторге от родственного брака, но, посовещавшись, решили не возражать.
— Бог знает, кого он еще приведет, с его темпераментом, — хмуро сказала мама. — А так — хотя бы обойдется… без них.
«Без них», действительно, обошлось. Больше коллеги Ивана Борисовича и Ивана Ивановича не трогали Юрика никогда. И мама с тетей про это, конечно, знали.
А вот чего они не знали, так это того, что Леля стала его первой женщиной. Лизу он, «с его темпераментом», не осмелился даже поцеловать.
Поэтому тощий нахал в футболке «БГ» никак не мог быть сыном Лизы.
* * *
В последние годы Юрий Алексеевич все время старался что-нибудь делать. Раньше они с сыном были большие охотники днем подремать, или посидеть вдвоем с кроссвордом (он разгадывал, а Кирюша восхищенно кивал), или съездить на речку — валяться на полотенце в желтых кустах и считать облака. Но теперь это сделалось полностью невозможным, будто старые занятия умерли вместе с Кирюшей. Юрий Алексеевич полностью отремонтировал дачу, привел в порядок сад (хотя в саду у Лели и без него был порядок), снес поливальную установку («неэкономно») и сам теперь поливал. Начал бегать трусцой, хотя всю жизнь ненавидел спорт.
Попытался и Лелю уговорить, но она, напротив, как-то замедлилась, остановилась. Продолжала работать, вела идеальный дом, читала книги по вечерам, варила свое знаменитое яблочное варенье — и все-таки Юрий Алексеевич чувствовал в жене что-то ускользающее, не поддающееся определению, тонкое, как хрусткий осенний ледок.
Хотя она по-прежнему привечала гостей. Настаивала, чтобы они оставались ночевать, слала телеграммы друзьям — присылайте детей! Друзья присылали. При гостях Леля оживлялась, смеялась, шутила. А без гостей оставалась спокойной, любящей и капельку неживой.
Сейчас в голове у Юрия Алексеевича крутилась мысль. Неотвязная, как поливальный шланг, который тащился за ним по саду. Конечно, чудес не бывает. А если бы и бывали, он бы давно про это знал. Но, возможно, чудо случилось давно, просто забыло о себе предупредить?
Через два года после свадьбы у Юрия Алексеевича открылся туберкулез. И его срочным порядком отправили в Среднюю Азию, «на кумыс». Он жил в чем-то вроде профилактория, пил отвратительное целебное питье и страшно скучал по дому. Ходил на центральный телеграф, звонил Леле, маялся, считал оставшиеся дни. И как-то раз, между делом, почти не отдавая себе в этом отчета, сошелся на ночь с веселой курортницей лет сорока, которую все называли Дашкой.