Читать «Овсянки» онлайн - страница 9

— дорогой аист всеволодович! — да конечно! только ноги танюше я уж старался не брить. боялся поранить. ну а мед и хлеб — только вместе всегда. или сам — или таня передо мной. как и подмышки. вы заглянули тане в подмышки? они у нее слегка заросли. обычно к зиме я просил танюшу перестать стричь волосы. и к новому году вся она превращалась в наш лучший секрет. скромная молодая красивая в красивой одежде — а под одеждой такие букеты среди сверкающей белизны… травяные острова — и я в них как утка. когда я снизу нырял в танюшу — в островах под ключицами прятал глаза: этой травой промакивал слезы. таня думала что потеет. она меня тоже любила — но тихо. обнимет за спину — целует и не поет… вы видели — танины волосы еще не успели как следует вырасти — ведь до нового года больше чем месяц.

мы не материмся по-русски. это непростительно. и не помним собственных заветных слов. но кто-то привез давно это слово — манянь — от вологодских коми — из близкого солнечного созвучного нам языка. оно очень быстро распространилось среди мери. что такое манянь — в коми знает каждый ребенок — и частенько получает за него от взрослых по губам. манянь — это слово- женщина. это под животом. это там — где волосы, на которые мы вяжем разноцветные нити — если женщина выходит замуж или мертва. ма — это мед. нянь — это хлеб. с коми перевод дословен. мы с удовольствием восприняли — и говорим 'мед и хлеб'. можно 'хлеб с медом'. очевидно мерянское имя было близким по смыслу.

машины уже текли лентами. нами езжены-переезжены эти дороги. но видно мирон алексеевич был слишком далек — где-то с живой танюшей. мы не повернули вовремя вправо — и влетели в молочаи — и увязли в них. нам по- дружески замигали все их светофоры — и теплые окна сормовских квартир, в которые только что возвратились усталые люди.

* * *

я предложил — раз уж закрутились молочаями — не заехать ли в 'мегу'? — купим там уголь для шашлыков. крюк сделаем незначительный. после мызинского моста проедем на федяково — а потом уж вернемся к оке и двинем на нужный нам богородск — на мещерскую поросль. мирон алексеевич радостно кивнул. березовый уголь лежал повсюду. но видимо хотелось ему как и мне попасть сейчас в гипермаркет — в его сияюще-леденящую атмосферу. там много женщин — и все живые. там много негреющих огней.

ползли в пробках — молчали — наконец подъехали — припарковались со стороны 'оби'. я хотел было загнать дутых птиц в клетку. они не согласились. пусть. мы закутали голову танюши. спросив разрешения у мирона алексеевича — я насыпал полную горсть кормовой смеси — и ударил ей о потолок. зерна рассыпались по

всей машине. вы ешьте — а мы пошли.

* * *

нам тут было довольно уютно — мы топали, топали… прошагали всю 'мегу' насквозь. отвечали на взгляды консультанток — молодых и милых. поели икеавских сосисок — чтобы быстро покончить с голодом. сходили в туалет. повернули в обратный путь. я заметил черный телескоп в каком-то отделе — и подошел к нему. подплыла душистая девушка лет двадцати — и мне про него рассказала. я поблагодарил — она попрощалась. мы забрели в 'оби' — взяли тележку — отыскали уголь. положили четыре самых больших мешка. чуть постояли в кассу. расплатились. двинулись было вниз. но на травелаторе тележку спускать нам не дали. из-за выпущенной из рук такой же тележки здесь недавно оказывается погиб малыш. кое-как мы взвалили на плечи этот