Читать «Овсянки» онлайн - страница 12

я совсем забыл про овсянок. где они? впрочем ладно. летите в лес. живите теперь на воле. но овсянки оказались

в джипе. я улыбнулся: умницы мои..

* * *

дымить теперь не было смысла. ведь дымом мы пропитались насквозь. впервые мы закурили. в горбатове отдали сереже ножи. в ближайший контейнер выбросили бутылки. поехали удобной дорогой на ворсму. мы были обессилены. голодны. сексуально напряжены. но нам было радостно. и да — легко смертельно. едем в молочаи! едем в молочаи! помоемся и отдохнем. не поедем сегодня в нею. в густых молочаях укроемся до следующего утра. гостиница 'волжский откос' с кусочком верхне-волжского бульвара — больше нам ничего не нужно. в радио пел таркан. самую известную песню. аламадан айрылык олмаз… я подумал что он не турок — а только что сжегший свою веретеницу костромской меря. сказал об этом мирону алексеевичу — он с благодарностью

улыбнулся мне. танцевали ноги и руки.

* * *

проехали богородск. кажется они очень умные. — сказал я об овсянках. — давайте попросим их о чем-нибудь? недолго думая — мы попросили у них бессмертия. бессмертием мы называем смерть от воды.

утонуть — мечта каждого мери. мы не верим в жизнь после смерти. и только утонувшие продолжают жить — в воде и вблизи от берега. только лучше тонуть в реке — чтобы не сидеть как скучный карп в глухом озере, а иметь возможность двигаться целым миром. вода — сама жизнь. и утонуть — значит в ней задохнуться: одновременно от радости нежности и тоски. утонувшего если

найдут — не сжигают — а привязывают груз и опускают обратно в воду. вода заменит его тело на новое, гибкое, способное к превращениям. только утонувшие могут встречаться друг с другом.

мой папа тоже мечтал утонуть. как-то даже продолбил лед пешней и спустил туда свою пишущую машинку — чтобы пользоваться ей потом. но так и не утонул — хоть и много раз окликал реку: купался в холод с болями в сердце — таскался выпивший на неокрепший лед. это нескромно — поэтому отец и умер непохожей смертью: нечаянно выпил суррогатный спирт. так жалко всем его было. нельзя утопиться. меряне не топятся. это нескромно. это по-русски чересчур. как мчаться в рай обгоняя всех. от русских святых катерин в волге не протолкнуться. чопорные дуры. река сама отберет для себя людей. вода — суд наивысший.

утонешь — так утонешь. станешь жителем берегов и воды. не утонешь — так будешь

сожжен или закопан — и навсегда исчезнешь.

* * *

тихо-тихо в 'волжском откосе'. хоть и занято — как выяснилось — было почти все. мы заплатили за обычный двухместный. поднялись на третий этаж. прохлада этого просторного сталинского фрегата плывущего над далями подходила нам как никогда. после сожжения танюши овсянки сделались удивительно послушными. на заправочной станции перед молочаями дали посадить себя в клетку. пока мы заполняли анкеты в гостиничном холле — сидели как чучела — ни звуком не вызвали недовольство администраторов. и теперь мирно прыгали по полу клетки — в чистом номере на журнальном столе. мы заправили постели. вымылись. на втором этаже поели. вышли на бульвар — расстегнутые. прямо против гостиницы оперлись на парапет. почти зимняя волга врачует глаза. снова стало очень тепло — и немножко снежно. к нам подошли две девушки: вы нас не хотите? мы улыбнулись: как хорошо что вы есть. мы вас очень хотим. но давайте сначала купим вина в нормальном магазине.