Читать «Общественные блага, перераспределение и поиск ренты» онлайн - страница 25

Повторюсь, если мы считаем демократией правительство очевидного большинства, состоящего из всех совершеннолетних жителей страны, которые потрудились проголосовать, тогда это исключительно феномен XX века. Ограниченное право голоса, когда, в частности, к голосованию допускались лишь мужчины и зачастую лишь некоторые из них, является особенностью демократий до наступления XX столетия. Если читателю не нравится называть демократией нечто вроде Венеции, полагаю, что он позволит мне пользоваться языком немного иначе. По всей видимости, не существует никакого другого термина для обозначения столь обширной категории правительств. Так как в количественном отношении монархий того или иного рода было значительно больше, чем демократий, было бы неблагоразумно ограничить использование данного термина какой-то частью этой группы и, в особенности, игнорировать весь исторический опыт, сводя его к демократическим привилегиям полного права голоса. В противном случае нам придется игнорировать не только Грецию, Рим и средневековые города-государства, но и создателей нашей Конституции и, безусловно, всю историю Соединенных Штатов вплоть до 1960-х и Великобритании до 1928 года, когда избирательные права были предоставлены самой последней малочисленной группе женщин.

Промежуточные определения, конечно, возможны. Во время дебатов один восторженный, но консервативный защитник демократии предложил считать демократическими те государства, в которых правом голоса обладает по крайней мере 45 % совершеннолетних. Такое определение оказалось бы неприменимо к Соединенным Штатам до момента, когда женщинам было разрешено голосовать, поскольку чернокожее население составляло больше 10 % совершеннолетних, хотя если сказать, что правом голоса обладало «довольно много» граждан, то Соединенные Штаты можно признать демократическими. Но не будем ссориться из-за определений. Большинство современных демократий позволяет голосовать почти всем совершеннолетним. Некоторые, подобно Австралии, делают голосование обязательным. Таким образом, проблема определения касалась истории, а не современного мира.

Альтернативой является деспотизм. На протяжении многих веков деспотизм был обычной формой правительства, и даже сегодня деспотические правительства существуют примерно в половине государств. Если деспот мудр, он, вероятно, будет стремиться советоваться с другими членами группы, которой он управляет. Макиавелли говорил, что государь всегда должен советоваться, но отвергать советы непрошеные. Несомненно, что для человека, желающего удержать власть, это было хорошим советом. По-видимому, когда «государи» начали понимать необходимость принимать советы людей, которых они сами не избирали себе в качестве советников, деспотизм стал замещаться правительствами с более широкой базой. Но с исторической точки зрения демократия с ограниченным избирательным правом была относительно нетипичным явлением, и, как я говорил, Афины и Рим представляют собой исключительно редкий феномен. Так как и Афины, и Рим потерпели крах, то неочевидно, что этот ранний этап развития демократии представлял собой какое-то усовершенствование по сравнению с предыдущими формами правления. С другой стороны, надо отметить, что многие монархии также потерпели неудачу не потому, что были замещены демократическими государствами, а потому, что один монарх был заменен другим. К тому же крупные демократии начали появляться в современном мире около двухсот лет назад^[9]. Газеты существуют примерно столько же, и они могут быть важны для демократии. Просуществует ли демократия дольше, чем в Риме, – вопрос, конечно, открытый. На смену процветающим демократиям в прошлом пришли другие формы правления, и наша демократия может подвергнуться той же участи.