Читать «Оборотни и вампиры» онлайн - страница 40

Жан Вье(р) без колебаний приписывал все деяния ликантропов «insania lupina», бреду и помешательству. Он рассматривал — надо сказать, довольно смело, — большую часть случаев применения колдовства как отражение душевного состояния страдающих манией преследования, маньяков и одержимых навязчивой идеей, «так мучительно истерзанных угрызениями совести по всякому поводу, что они начинают искать пятую ногу у барана, выдумывают несуществующую вину и, сомневаясь в божественном милосердии, плачут денно и нощно и считают себя проклятыми».

Меркуриалис, со своей стороны, считал волчье помешательство излечимым, а Порта, ссылаясь на пример одного из друзей, по желанию превращавшегося в гуся или рыбу, предостерегал всех от намеренно вызванных галлюцинаций и видений. Де Нино, который не брал на себя так много, ак его коллеги, и не так углубленно изучал опрос, все же знал разницу между дьявольской ликантропией и естественной ликантропией, болезнью, которую он приписывал «действию внутренних паров и испарений, выделяемых черным -гневом» на мозг тех, кто воображает себя превращенным в волка. Он объявляет обычную пищу колдунов — каштаны, горох, бобы, капусту, чечевицу, солонину и козлятину — вполне способной повреждать умственные способности. Что касается простых компонентов, входивших в состав мазей (похоже, он пристально их изучал), они, по его словам, могли быть причиной кошмаров и видений. Он тем больше верит в магическую силу мазей, что их действие основано на природных свойствах.

К несчастью, почти все современники разделяли иные идеи и суеверия, к тому же явно отмеченные печатью эпохи, проникнутой сата- V низмом. Они не могли представить себе, что превращение в животное означает болезненное состояние и что многим больным могло бы помочь соответствующее лечение. Влившись в огромную толпу колдунов, ликантропы, как настоящие, так и ложные, вплоть до 1682 года отправлялись на костер. Можно задаться вопросом, сколько бродяг и безумцев — в отсутствие улики, какой послужил бы труп, — поплатились жизнью за то, что их приравняли к маньякам-некрофагам и преступникам-садистам, число которых, несмотря ни на что, оставалось очень ограниченным. Если обратиться к области литературы, то иенно оттенок отчаяния и навязчивая идея отучают «Превращение» Кафки от сочинений видия и Апулея, сохраняющих приятную инто-ацию сказки и фантазии. Никто, за исключением Кафки и Стивенсона в его прославленной книге «Доктор Джекилл и мистер Хайд», не задумывался над тем, какие страдания может причинить человеку полное изменение его духовного и физического состояния и какие он способен испытать угрызения совести, когда по воле случая или в результате дьявольской сделки вернется в прежний вид. «Позвольте мне вести мой печальный образ жизни. Я навлек на себя такую опасность и такую кару, что и сказать не могу. Если я — величайший грешник, то я и самый несчастный человек из всех. Я не думал, что можно в этом мире терпеть такие муки и не потерять рассудка...» Так говорил доктор Джекилл. Удивительным образом Жан Ре (Ray) пожелал взглянуть на проблему с другой стороны. На этот раз всю тяжесть проклятия ощутила на себе благочестивая невеста волка-оборотня из «Мальпер-тюи» («Malpertuis»). Несчастный продал свою душу в обмен на шкуру зверя. Это произошло в подходящий для колдовства вечер Сретения.