Читать «Оборотни и вампиры» онлайн - страница 24

«Меня также уверяли, — сказал Кот, — но я не могу поверить, будто вы можете превратиться в самого маленького зверька, например, в крысу или мышку; сознаюсь вам, что считаю это совершенно невозможным». — «Невозможным? — переспросил людоед. — Вот сейчас увидете!» И он тут же превратился в мышку, которая стала бегать по полу. Кот, едва только увидел ее, бросился на нее и съел» (Перевод А. Федорова).

Фротон, датский король, на беду свою, якшался с ведьмами. Одна из них втерлась к нему в доверие и, воспользовавшись этим, похитила королевскую казну и спрятала ее в своем хлеву. Государь застал ее на месте преступления, и тогда она, превратившись в корову, убила его на месте ударом рога (Ле Луайе, книга II). Случалось и обратное. Немецкий охотник, подстреливший дикую гусыню, с изумлением обнаружил в зарослях совершенно голую цирюльницу из ближайшего города (Бессак).

В большинстве подобных случаев стрела или шальная пуля поражали ликантропа, бродившего в своем животном обличье. Вернувшись в свой прежний, человеческий облик, они сохраняли след нанесенной зверю раны. След совершенно явственный, такой, который бросался в глаза не только особам, знающим толк в колдовстве, но даже самым грубым мужланам или охотникам, которые по следам крови или отпечаткам лап выслеживали подстреленную добычу. Фольклор любой страны сохранил рассказы о явлениях, сходных с тем травматическим воздействием, которое так занятно возвеличил Элифас Леви: «Разве посмеем мы теперь сказать, что волк-оборотень — не что иное, как астральное тело человека, чьи дикие и кровожадные инстинкты воплощены в волке и который, пока его призрак бродит по лесам и полям, спит в своей постели тяжелым сном, и ему снится, будто он — настоящий волк... Оружие, обращенное против волка-оборотня, на самом деле ранит спящего человека посредством симпатического прилива звездного света, через соответствие нематериального тела материальному» («Высокая магия»). Можно было бы составить обширную антологию из тех древних сказок, чье совершеннейшее сходство не перестает нас поражать. Мы с равным успехом можем найти их и в западной культуре, и в народных поверьях японцев, и в нагуалистичес-ких представлениях древних жителей Америки. Мы надеемся, что нескольких примеров, позаимствованных у очень далеких друг от друга цивилизаций, будет достаточно для того, чтобы показать это единство по сути, пусть даже не всегда сопровождающееся внешним сходством.

Петроний в «Сатириконе» вкладывает подобный рассказ в уста некоего слегка подвыпившего человека по имени Никерот: «На мое счастье, хозяин по каким-то делам уехал в Капую. Воспользовавшись случаем, я уговорил нашего жильца проводить меня до пятого столба. Это был солдат, сильный, как Орк. Двинулись мы после первых петухов; луна вовсю сияет, светло, как днем. Дошли до кладбища. Приятель мой остановился у памятников, а я похаживаю, напевая, и считаю могилы, потом посмотрел на спутника, а он разделся и платье свое у дороги положил. У меня — душа в пятки: стою ни жив ни мертв. А он помочился вокруг одежды и вдруг обернулся волком. Не думайте, что я шучу: я ни за какие богатства не совру. Так вот, превратился он в волка, завыл и ударился в лес!