Читать «Обожжённая душа» онлайн - страница 149

Пребран отстранился, всполошено поднимаясь со скамьи, да пошатнулся, опрокинув и скамью, что упала с грохотом, перебудив всех. Голова дико кружилась, оказывается, он был ещё сильно хмельной. Всю оставшуюся ночь пил, и теперь голова нещадно трещала, да только хуже было другое. Ждан поступил, чтобы поддержать, но княжич пихнул его от себя.

— Воды подай, — попросил, опускаясь на лавку, сглатывая сухость.

Будята было опередил, но Ждан выхватил из его рук черпак, поднёс княжичу. Пребран пил долго, жадно делая большие глотки, пока студёная вода не охладила нутро. Осушив посудину, отбросил в сторону, и та треснула надвое. Пусть никто ничего и не сказал, но смотрели на него с тревогой и хмуростью, ему же был плевать, он всегда таким был и останется. Лёг на лавку, закрыв глаза, унимая бурливый клёкот сердца. Но уснуть вновь не дали мысли, которые потоком хлынули, придавили непомерной тяжестью, что даже дышать стало туго. Пребран с силой зажмурился, отворачивая лицо к стене. Наверное, никогда не испытывал такого бессилия наравне с приливом бешенства, что истощало не только тело, но и душу. Наверное, не нужно было тревожить её, приходить ночью, совершенно не имел на то ни права, ни согласия, но после трудного пути и нелёгкого разговора с Радимом и его старейшинами, невыносимо хотелось видеть её, найти ту тишину, которая рождалась, когда он находился рядом с Даромилой. Тупая боль била по груди нещадно, ещё никогда не чувствовал себя так погано. Выходит, отказала ему, так просто прогнала, как тряпьё выкинула ненужное. Пребран смотрел на неё и не находил в ней ничего, кроме мутного безразличия, что смыло всякую надежду. А что же хотел? Чтобы она бросилась по первому зову? Ведь знал, что это могло случиться. Но как бы ни был к тому готов, а сердце всё одно скрипело, словно ржавое железо, причиняя мучения. Неразумная, и как останется одна? Куда пойдёт? Но неволить он её не собирался, раз решила всё, пусть катится, хоть смириться с этим казалось невозможным.

Пребран слышал, как в хоромине постепенно поднимался шум, все уже были на ногах, подтягиваясь к столу, к утренней трапезе. Хочешь не хочешь, а надо вставать да выдвигаться из острога. Погостили и хватит. Оставаться здесь он не собирался ни на день, поскорей бы прыгнуть в седло и мчаться, не останавливаясь. И когда Пребран опустился за общий стол, разделить наравне со всеми трапезу, Вяшеслав хмуро на него посмотрел.

— Может…

— Нет, — твёрдо сказал княжич, перебив воеводу, подхватил кувшин с рассолом и под настороженными взорами да переглядами мужчин припал к горлу надолго.

Теперь хоть не штормило, пусть и не утих трезвон в голове, мысли стали всё же яснее, а движения — твёрже, на морозе так и вовсе враз очухается. Никто возражать да встревать со своими предложениями больше не стал, переговаривались отвлечённо. Им-то, конечно, неведомо, что случилось с княжичем за ночь, но догадаться было не сложно, зная, что так волнует в последнее время мужчину и кто заполняет его мысли.

Сегодня, несмотря на вчерашний длинный и трудный день, дружинники были в приподнятом духе и бодры, уже хотелось на родные земли. Даже Саргим шутил и смеялся наравне со всеми, поддерживая беседу, хоть и по-прежнему был бледен, но первая опасность минула. Как сотрапезничали, начали собираться, вновь надевая латы да наручи, верхнюю одежду из тяжеловесной дублёной кожи. Подпоясывались ножнами да вбрасывали в них начищенные булатные мечи, которые витязи так ценили. Покинули хоромы, где ночевали, всем скопом, уговорившись не разбредаться. Домочадцы Радима уже пробудились, собрались и дети самых разных возрастов по горнице, во все глаза оглядывая чужеземцев, с неприкрытым восторгом рассматривали массивное оружие, кое не так просто получить воину, а только за заслуги да ратное умение. Да и не видели они никогда княжеской дружины. На улице стало ясно, что вышли проводить всей общиной. Со старейшинами гости ещё вчера распрощались, и всё равно вышли даже женщины, но как бы Пребран ни оглядывался, не увидел среди них Даромилы. Даже Ладимира, и та не вышла, хоть он очень старался её не обижать, впрочем, зачем ей показываться — сестёр её не вызволил, обещание не исполнил. И всем пришлось солгать, что наткнулись на шайку разбойников, но не тех, коих искали, а местные ждали расправы справедливой. Муторно стало, когда окинул взглядом людный широкий двор, но и тут не отыскал глазами княгиню. Разозлился, только злость эта была какой-то обречённой, и горечь только опускалась чёрным осадком. Может, оно так и лучше, но только это совсем не утешало, лишь рождало разрушительной силы гнев, который толкал его наплевать на её слова, ворваться в терем, схватить в охапку, посадить рядом с собой, прижав, и увезти, да только понимал, что тем сам добьётся лишь презрения и ненависти. Она была для него хуже самой мучительной пытки.