Читать «Обмасонивание» онлайн - страница 3

В Бирюк

На Огайо обнаружены щиты с изображениями русалки и арфы — атрибуты уэльских воинов. Там же — надгробный камень 1186 года.

В Алабаме, Джорджии и Теннесси — несколько фортов доколумбовых времен. Олд Стоун в Теннесси — неравносторонний треугольник из высоких неотесанных глыб, поднятых из притоков реки Дак Ривер. Шестиметровые стены окружены рвом. Похож на древние валлийские укрепления. Другой форт — Де Сото сравнивали с родовым замком Гвинедлов. Приёмы постройки обоих сооружений — идентичны.

Утверждают, что сохранилось пять фортов в Чаттануге, построенных, по местным преданиям, белыми людьми.

«Валлийские индейцы» неоднократно всплывают в разных сообщениях:

«В 1660 году я со своими товарищами попал в плен к тускарора, готовых растерзать нас, когда я громко заговорил с ними по-валлийски. Однако позже они остыли и уже спокойно разговаривали со мной на этом языке, правда, несколько испорченном».

В 1721 году Шарлевуа жил у индейцев манданов:

«…их жилища расположены в чистеньких поселках с улочками и площадками, это бревенчатые срубы, на которые сверху насыпана земля».

Сходство лодок манданов и валлийцев… предания индейцев о том, что однажды в Кентукки пришел белый народ, «у которого были вещи, которых индейцы не знали».

Лодки, жилища, арфы… Керамика манданов очень похожа на раннюю керамику кельтов. Изготовляли индейцы и прекрасные голубые четки. Именно такие четки делали древние жители Британских островов.

Исследователь записал у манданов фразу, смысл которой, определённый с помощью валлийского языка: «Великий Мадок — дух навеки». Сами манданы значение этой фразы объяснить не могли.

О Мадоке упоминает Кинддельв — уэлльский бард XII века, лично знавшего Оэуна Великого. Две строки в «Элегии о семье Оуэна Гвинедда»: риторический вопрос — не погиб ли Мадок в море, и скорбь о том, «кто не был ненависти рабом».

Оэун правил 62 года и оставил более 20 сыновей от разных жён. Которые после смерти отца сцепились. Мадок не хотел принимать участия братоубийстве и увёл своих людей «за море».

Сгонять, что ли, с кельтами за помидорами? За картошкой, кукурузой… Кофе…!

* * *

Материальных причин «броситься в Русь», подобно бегущему от Казани Пугачёву — у меня нет.

Здесь, на Не-Руси, мне «хорошо». Там, на «Святой Руси» ничего нет! Ничего, чего мне бы здесь не хватало. Честное слово — лучше в Чаттанугу.

Самое разумное — ни во что не ввязываться. Путь Боголюбский с Жиздором и со всеми прочими сам разбирается. А то вырос такой… крокодил почти святомученистский — глазом душу вынимает!

«Сидеть на попе ровно».

Ага. Как я сидел перед моим «законным и возлюбленным господином» Хотенеем. В последние мгновения перед тем, как загнал ему ножик в сердце…

Материальных причин — нет. Базовые инстинкты — против. «Вороны Одина», выковыривая пробки из моих ушей, орут:

— Не лезь! Не нужно! Опасно!

Оставались причины моральные.

Чувство стыда.

«Стыдно — тому, у кого видно. А у кого не видно — тому и не стыдно» — мудрость пубертатного возраста.

А я?! Вырос, что ли?

Острое жгучее чувство стыда. Не за себя. Не за свои дела. За других. За то, как они живут. За «Святую Русь». Поз-з-зорище.