Читать «Области тьмы (The Dark Fields)» онлайн - страница 9

К тому же мне ещё надо было делать работу. Тысячи изображений ждали, чтобы я их изучил, упорядочил, переупорядочил, проанализировал и деконструировал. И какие дела меня держат в баре на Шестой-авеню? Никаких. Я должен был сидеть дома, за столом, потихоньку зарываться в “Лето Любви” и лабиринты микросхем. Мне надо бы изучать журнальные статьи из “Saturday Evening Post”, “Rolling Stone” и “Wired”, и ксерокопии материалов, разложенные на полу и всех прочих доступных поверхностях в квартире. Мне бы сгорбиться перед компьютерным экраном, в лучах синего света, и медленно, постепенно двигать вперёд свою книгу.

Но я сидел здесь, и несмотря на благие намерения, я так и не сделал ни шагу к выходу. Вместо этого, поддавшись таинственному сиянию виски, и позволив ему победить моё желание уйти, я вернулся к размышлениям о бывшей жене, Мелиссе. Она живёт, значит, на севере штата с двумя детьми, и занимается… Чем? Чем-то. Верной сам не знал. Как это вообще так? Как он может не знать? Я имею в виду, это естественно, что я не стал постоянным сотрудником “New Уогкег” или “Vanity Fair”, и что я не интернет-гуру, и не венчурный инвестор, но что Мелисса осталась никем – это уже противоестественно.

Чем больше я об этом думал, тем более странным это всё казалось. Что до меня, я могу легко проследить все шаги через годы, через все выверты и повороты, все зверские ощущения, и увидеть прямую, правдоподобную связь между относительно стабильным Эдди Спинолой, сидящим в баре, с контрактом на книгу для “Керр-энд-Декстер” и медицинской страховкой, и, скажем, более ранним, вертлявым Эдди, с дикого похмелья блюющим на стол начальника во время презентации, или роющимся в ящике с бельём подружки в поисках заначки. Но одомашненная Мелисса, которую описал Верной, она такой связи была лишена… или связь эта была нарушена, или… или я чего-то не понимаю.

В прошлом Мелисса была похожа на силу природы. У неё были проработанные мнения по любому вопросу, от причин Второй мировой войны до архитектурных достоинств или недостатков нового Дома Помады на Пятьдесят третьей улице. Она яростно защищала свои мнения и всегда говорила – угрожающе, как будто она держит дубинку – о возвращении к первоначалам. С Мелиссой не стоило воевать, она, почитай, никогда не брала пленных.

В ночь Чёрного Понедельника, обвала на фондовой бирже 19 октября 1987 года, я был с нею в баре на Второй-авеню, “Ностромо”, мы разговорились с четырьмя тоскливыми брокерами, накачивающимися водкой за соседним столом (я думаю, что одним из них был Дек Таубер, я ясно предствляю себе его, за столом, со стаканом “Столичной”, стиснутом в кулаке). В любом случае, все они были оглушены, перепуганы и бледны. Они всё время спрашивали друг друга, как же это так вышло, что это значит, недоверчиво качали головами, пока Мелисса не сказала: “Бля, чуваки, не буду уговаривать вас не прыгать в окно, но вы что, не видели, что так всё и будет?” Потягивая “Ледяную Маргариту” и вытаскивая “Мальборо Лайтс”, она принялась – раньше всех передовиц – за горькую тираду, ловко приписывающую коллективное горе Уолл-стрит и государственный долг в много миллиардов долларов – хроническому инфантилизму поколения бэби-бума доктора Спока. Она загнала этих мужиков ещё глубже в депрессию, по сравнению с тем моментом, когда они в офисе договаривались пойти выпить – быстро, невинно справить поминки.