Читать «Оазис человечности 7280/1. Воспоминания немецкого военнопленного» онлайн - страница 127

Я успокоился и отправился по делам. Куда сначала? Конечно, в мартеновский цех. В цеху повидался с бригадирами по ремонту, у них с «пополнением» из наших пленных все хорошо, товарищи довольны, что работают теперь в помещении, а не снаружи на холоде. Секретарь начальника Лидия была на месте и сразу же сказала, что Ивана Федоровича нет, он в отпуске, и надолго — поехал к жене, куда-то на восток, чуть ли не на китайскую границу. А заместителя сейчас тоже нет на месте.

И Лидия стала рассказывать, как хотел Иван иметь сына, а его жена взяла и уехала с другим. Иван очень переживал развод, жениться на другой не хочет, но с тех пор как я здесь появился, что-то в нем изменилось. Он не раз, что называется, душу раскрывал перед Лидией, особенно после выпитого, и сказал однажды: «Вот гляди, настанет время, и я уговорю Витьку остаться у нас».

Я в смятении от ее слов. Да ведь я мог бы тогда жить вместе с Ниной, это же просто фантастика! Стоп, ну что это я плету? Дома у меня родители, брат, мои друзья, родственники… А здесь Нина и Иван вместо отца? Химера это, вот что. Но как прекрасно помечтать об этом — быть с Ниной навсегда! Интересно, а Нина думает так же? Завтра спрошу ее…

А Лидия не мешает мне предаваться мечтам, она налила чай и пошла за печеньем. Ей, пожалуй, все пятьдесят, она, наверное, замужем. И я спросил ее. И она ответила, что у нее два сына, оба служат в армии. А муж погиб на войне, в самом начале, еще в сорок первом.

«И вот мне приходится здесь работать, — сказала Лидия. — Пенсия маленькая, ее не хватает». Не понимаю, как это возможно. Ведь вдова полковника должна получать такую пенсию, чтобы ей не нужно было еще и работать. «Ах, Витька, — вздохнула она, — у нас только большие шишки набивают карманы. Мой муж ведь не был Героем Советского Союза, если бы это — вот тогда я бы получила большую пенсию и такие льготы, о которых простые люди могут только мечтать. И я рада, что работаю здесь у Ивана. Он хоть и нагрубит иногда, но сердце у него доброе. И как сердечно он относится к тебе, Витька!»

Что мне на это сказать? Могу только снова и снова удивляться, что все это происходит в советском плену. И начинаю верить, что это было бы невозможно, не будь на то воля Божия, что мне воздается за перенесенные мучения и горе первых двух лет плена. А Лидия смотрит на меня вопросительно, а я не могу иначе, я должен объяснить ей, как изумляет меня забота Ивана Федоровича и как я ему благодарен. Можно ли рассказать ей про карцер в Киеве? Поверит ли она, захочет ли вообще знать о таком?

И я стал ей рассказывать про ночные допросы, про побои до потери сознания и как я очнулся на койке в лагерном лазарете. Оказывается, Лидия все понимает. Она очень хорошо знает про НКВД — ее брата отправили в лагерь, и жена его до сих пор не знает, где ее муж и за что его посадили…

Лидия наливает мне еще стакан чаю, ее печенье такое вкусное. Но мне пора. Я ее сердечно поблагодарил, за угощенье и за добрые слова. А она взяла мою руку в свои, попрощалась и сказала: «Храни тебя Бог…»

Обедал я с товарищами в мартеновском цеху, съел только суп, а хлеб сунул в карман. В 16 часов будет первый поезд с завода в лагерь, но до этого еще почти три часа. И я отправился на электростанцию, на погрузку угля. Туда попали теперь многие наши пленные из других бригад. И сразу встретил Михаила Михайловича. Он, оказывается, и не знал, что ему прислали новых рабочих, удивлялся, почему несколько дней на разгрузке и на угольном складе бьшо так мало военнопленных из лагеря. Я объяснил, что двести с лишним человек уехали домой и вместо них теперь у него работают другие. Его это устраивает, и он поспешил дальше по своим делам.