Читать «О пользе вреда» онлайн - страница 5

– Не задерживай, убогий!

Ночью авва явился в праведном гневе:

– Что это с вас, Киркоров, все сыплется? А мне в ваших останках сутками лежи! Ну вас совсем к лешему! Исцеляю я вас безвозвратно, только не ходите ко мне больше!

Так Киркоров обрел вечную молодость. А сколько потом актеров к вере обратилось! Чистое нашествие! Одних зубов две телеги под вечер вывозили. Что старцу оставалось? Не вынес поношений, воскрес и на работу устроился – в парке детей на пони катает.

Ну этих взрослых совсем к лешему!

Лествица

Герасим у владыки Понтия тридцать лет служил. Хороший был святитель, видный, но строгости безразмерной.

– Герасим! Мозги твои всмятку! Как тарелку ставишь?

Бросится к владыке в трепете, а про себя твердит:

– Прибери тебя архангел! Всю плешь проел!

Через минуту снова:

– Герасим! Слон персидский! Руку цалуй – никак архиерею Божию ложку даешь!

– Гореть тебе в раю! Провались ты на небо!

А что же? Разве святителю зла пожелаешь? Великий человек! Иерарх Божий! Об избавлении проси, а добра желай!

Наконец так допек, что Герасим ему нашептал доверительно, будто Божьим старушкам было откровение: заберут сегодня нашего предстоятеля на небо живьем в половину седьмого со старой груши.

Владыка Герасима торопит:

– Шесть уже! Чего копаисся? Мантию новую тащи, посох, панагию в брыльянтах!

Облек во все новое да чистое, на грушу подсадил. Притихли в благоговении.

– Герасим! Бегемотина такая! В половину седьмого утра или вечера?

– Так разве их разберешь? Сиди смирненько, владыченька, ангела спугнешь!

А сам под деревом дремлет.

– Вроде опаздывают…

– Полчасика еще. Да ты выше карабкайся, преосвященство! К самой макушке рви!

Герасим под грушей в здоровый сон провалился. А как от сна восстал – нет святителя! Никак колесница увлекла? Только мантия с посохом на Герасима свалилась.

Для всех, конечно, понятно: иерарх свою славу Герасиму передал, а сам в огненных колесницах в лучшую жизнь перенесен. Так Герасим сам владыкой стал. Даже имя себе новое взял – Амфибрахий Первый. Славный был иерарх! С изюминкой!

Это потом один историк неверующий раскопал. Герасим подслеповат был, не разглядел, что владыка-то на груше остался. Слезть боялся. Одичал. Оброс. По осени с листвой опал и поступил в цыганский табор в качестве медведя. И обрел смысл жизни. Уже и мемуар издали.

Доброта спасет мир!

«Книга тайн и запретов» была такая запретная, что ее лет триста никто написать не решался. Поэтому ее издали ненаписанной. Авва Хмим усердно ей руководствовался, особенно в учении о благодати: «Понеже благодать свойство имеет токмо на браде упокоеваться, ничтоже иное в сем мире тленном и развращенном не удержит ея, единая токмо брада, ибо свойство мира сего – недержание благодати. Посему и не смеет жена в иерейском чине подвизатися за неимением брады, разве благообразные инокини, брады имущия» (13:7).