Читать «О БЕДНОМ РОМАНЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО» онлайн - страница 9
Генри Лайон Олди
И гордо заявляет: «Это роман!»
К нам часто подходят и спрашивают: «А почему вы на "Звездном Мосту" в номинацию «Романы» не вносите первые книги будущих трилогий и гепталогий? У нас ведь катастрофически не хватает хороших романов в номинациях!». Ну допустим, мы эти первые книги туда внесем и будем рассматривать, как РОМАНЫ. И что получим с литературной точки зрения? Финала нету? – нету! Вообще! Конструкция оборвана на середине? – оборвана. Значит, скверный, безграмотный, непрофессиональный роман, голубчики!
Без вариантов.
Не исключено, что автор в итоге допишет текст, и все будет в порядке. Может быть, в итоге эти три тома сольются-таки в роман. А мы его убьем заранее, рассмотрев фрагмент, как целое. Фрагмент-то романом никак не является! Нет, мы не можем этого сделать. А конвентные идеи, как обустроить номинации – они нас мало заботят. Проголосовать? – мы готовы вообще не голосовать.
Нам за державу обидно.
Увы, многие тексты, которые во всеуслышанье называются романами – либо повести-переростки (полторы сюжетообразующие линии, один-два сюжетообразующих героя…), либо части эпопеи, а эпопея – не роман, а особый эпический жанр, в нем свои законы. Стругацких помним? «Трудно быть богом» – это что? Повесть! Стругацкие сами неоднократно заявляли, что это повесть. «Хищные вещи века»? – повесть. А роман – это «Град обреченный». Сейчас «Трудно быть богом» точно издали бы как роман, а может быть, даже как эпопею.
На этом Шахерезада прекращает дозволенные речи и переходит к недозволенным.
4. Роман – расширенное пространство текста (географическое, хронологическое, интеллектуальное, социальное, эстетическое, культурное и пр.)
Все чрезмерное лишь оттеняет забытую норму. Пруст, выходя в своих творениях за пределы мыслимого богатства подробностей, заставляет вспомнить: все замечательные романы содержат огромное (хотя и не до такой степени) количество пустяков. Книги Сервантеса, Стендаля, Диккенса перенасыщены подробностями. Во всех них – такое число точно подмеченных мелочей, что мы просто не в состоянии удержать их в памяти. Мало того, читатель твердо уверен: за каждой сообщенной деталью стоит немало других, которые писатель как бы вынес за скобки. Великие романы – это возведенные мириадами мельчайших полипов коралловые рифы, чья кажущаяся хрупкость способна выдержать натиск морских валов.
Х. Ортега-и-Гассет, «Мысли о романе»
В начале моего романа
(Смотрите первую тетрадь)
Хотелось вроде мне Альбана
Бал петербургский описать;
Но, развлечен пустым мечтаньем,
Я занялся воспоминаньем
О ножках мне знакомых дам.
…С изменой юности моей
Пора мне сделаться умней,
В делах и в слоге поправляться,
И эту пятую тетрадь
От отступлений очищать.