Читать «Ночные легенды» онлайн - страница 210

Однако вместе с тем я стал проникаться любовью к тем моментам, когда я пробуждался навстречу новому дню, потому как в то мгновение мои желания и реальность мимолетно сливались воедино. Я замирал и медлил открывать глаза, мысленным взором выискивая в памяти облик моей утраченной невесты, как будто тем самым обретал с нею единение, словно бы переносясь и воссоединяясь с ней в каком-то другом, непостижимом месте.

На восьмую ночь она ко мне воззвала. Выйдя из своего прерывистого сна, я услышал, как в деревьях ропщет ветер, а еще то ли кричит, то ли стенает какое-то животное, с той особенностью, что никакое животное так стенать не могло. В том плаче чувствовалось желание и острая тоска, а еще сладость, каким-то странным образом мне знакомая. Ослабленный недоеданием, я шатко подобрался к окну и выглянул туда, где изменчиво проглядывала ночь, невиданная – черная, с синими просветами. На фоне погашенных незрячих окон колыхались по ветру ветви, молчали притихшие улицы и возведенный перст церковного шпиля. За кладбищенской оградой на возвышении виднелись надгробия, как будто мертвые в этот час стерегли живых.

Среди могильных плит, завешанных ветвями старой согбенной ивы, виднелось какое-то призрачное мерцание – свет, но и нечто большее, чем свет; форма, но менее четкое, чем форма. Оно как будто зависало над землей, а я знал, что под ним находится бугорок недавно вывороченной почвы, на котором еще даже не увяли цветы. Я попытался углядеть в этом свечении черты, отыскать хоть какое-то эхо ее присутствия, но я находился оттуда слишком далеко. Я открыл окно, и ветер донес до меня ее голос, выкликающий мое имя. В центре того очага света прорисовался гибкий завиток и словно поманил меня к себе. Я вздрогнул, страстно желая пойти туда к ней и одновременно боясь утерять вид того чудесного света. На своем теле я ощутил странное тепло, словно бы ко мне извне льнула некая обнаженная фигура. Мне показалось, что я чую ее запах, а щеку мне легонько щекочут ее волосы. Я захотел отправиться к ней и был уже почти у двери, но тут ноги у меня подкосились, а желудок спазмом сжала тошнота. Я рухнул с криком отчаяния, стукнувшись головой об пол. При этом голос ее истаял, а свет померк. Я медленно, мягко поплыл куда-то вниз, и меня поглотила темнота.

Наутро меня нашли распростертым у двери. Позвали врача – доброго человека, который взялся с ласковой укоризной внушать, что, несмотря на постигшее меня горе, мне все же надо начать есть. Мое моментальное согласие его, должно быть, удивило. Принесли жидкую похлебку; я постарался выхлебать ее как можно больше, но мой отвыкший за длительное время от пищи желудок взбунтовался. И все же за тот день я сумел проглотить немного бульона и сгрызть кусок черствого хлеба. Это укрепило меня настолько, что я как на шарнирах поднялся с кровати и пробрался к туалетному столику, на котором рядом с бритвенным прибором стояли кувшин и таз. Я попробовал бриться, но рука тряслась так, что я в кровь изрезал щеку, а со своим занятием так и не справился. Плеснув на лицо воду, я отер кровь и мыльную пену, а когда поднял голову, то сзади в зеркале неожиданно увидел ее. Она невесомо скользила по комнате, складывая одежду и тихо напевая. Слышно было касание босых стоп по полу и шорох комбинации о ножку кровати. Когда я со сдавленным возгласом обернулся, комната была пуста.