Читать «Ночной мотоциклист. Сети на ловца. Тринадцатый рейс» онлайн - страница 7

— Что ж, поедем, составим ему компанию для беседы.

2

В гостиницу я возвращаюсь поздно, на улицах горят фонари, дождь гасит их и без того тусклый свет. Мерцает неоновая реклама, установленная над зданием. «Для Аэрофлота нет расстояний. Москва — через десять часов».

Да, десять часов полета над таежным морем… Но как бы ни быстры были самолеты, все–таки расстояние остается расстоянием. В такой дождь до Москвы не десять часов, а все десять суток.

Эн Эс не один, с ним врач — знакомый уже мне молодой человек, который говорит нараспев.

— Вы зря отказываетесь лечь в больницу, — говорит он, ставя на рецептурном бланке пометку «Cito». — Вам это необходимо, необходимо.

— Не смотрите на меня так мрачно, доктор, — почтительно отвечает Эн Эс. — На сей раз я пригласил вас не как паталогоанатома, а просто как хорошего врача.

— Ну уж, ну уж…

— Мне нужен денек–другой. А потом отдых. Поддержите пока мой мотор, ладно?

…Прежде всего Эн Эс заставляет меня вскипятить чайник и переодеться. Плащ я выжимаю, как половую тряпку.

— Хватит с нас одного больного.

Майор не дает мне говорить, пока я не выпиваю две чашки густого чая, заваренного по особому, разработанному Комоловым способу, который у нас в управлении носит название «пришел с февральского дежурства».

— Теперь давай по порядку. Помни: я ничего не видел.

— Кажется, мы скоро можем закончить это дело, Николай Семенович.

— Ишь ты. Veni, vidi, vici.

Любовь к латыни он сохранил еще с рабфаковских времен, когда собирался податься в фармацевты. «Не язык, а сама логика».

— Выводы потом. Давай по порядку!

— Хорошо…

— И помни: я ничего не видел…

Домишко Шабашникова стоял за ветхим забором, ворота висели на одной петле, открывая вход во двор. Повсюду были разбросаны какие–то хомуты, поленья, миски с собачьей едой.

Достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы убедиться: здесь живет бобыль.

За сараем, через два или три двора, виднелась «круглая», на четыре ската, крыша. Это был дом убитого инженера Осеева.

— Он чем занимается, Шабашников? — спросил я у капитана.

— Да так… Охотник. Можно сказать, профессионал. Шкурки сдает. Собаки у него знаменитые, щенками торгует. Сейчас увидите Найду — лучшая, говорят, лайка в Сибири, универсал.

— Один живет?

— Один.

Мы вошли в дом после того, как на стук никто не отозвался. В доме было сумрачно. Хозяин сидел на кровати и, держа на коленях фокстерьера, разговаривал с ним. Поджарая лайка настороженно следила из–за шкафа. У ее ног барахтались два щенка. Здесь было собачье царство. Да и сам Шабашников показался мне похожим на служебного пса, получившего отставку по возрасту. Обвислые щеки, слезящиеся глаза, весь пожухлый, мятый.

Он был не то чтобы сильно пьян, но и трезв тоже не был.

— Извините, что побеспокоили, — мягко сказал Комаровский. — Нам известно, что у вас имеется охотничий нож…

— У меня разрешение, — буркнул Шабашников, не поднимая головы. — На карабин и нож.

— Идет проверка… Оружие у вас? Покажите, пожалуйста.

Шабашников принес карабин и стал рыться в брезентовой полевой сумке. Комаровский, бегло осмотрев ружье, с интересом следил за поисками. Наступила тишина.