Читать «Ночной мотоциклист. Сети на ловца. Тринадцатый рейс» онлайн - страница 123

Мы отчалили. Кончилась портовая суматоха, судовая жизнь вошла в свою колею. Но я знал, что так продлится совсем недолго.

Все повеселели. Кэп, в фуражке, молодой и подтянутый, бодро крутил штурвал. Мелькнули ветлы Крысиного острова. Кирпичный форт смотрелся теперь на фоне города как ржавое пятно. Мы миновали длинный ряд судов и вышли на простор.

В этой части залива фарватер был отмечен двумя рядами цветных буев. Нам предстояло свернуть налево и по мелководной части залива направиться к каналам европейской внутренней сети. Морская часть рейсов не была продолжительной — десять–двенадцать часов.

Я уселся на комингсе, наблюдая за механиком. Он стоял неподалеку от тамбура машинного отделения, подставив лицо ветру. Симпатичный такой, крепко сбитый парнишечка с вьющимся русым чубом.

— Что ж невеста не пришла? — крикнул я ему.

— Наверно, на яхте будет в заливе болтаться!

Ленчик вынес на палубу сверкающий аккордеон и запел частушки, которые он освоил после изнурительных репетиций.

Ходит чайка по песку,

Моряку сулит тоску,

И пока не сядет в воду,

Штормовую жди погоду!

В частушки были превращены матросские поговорки, которые перевел с английского известный всем моряк, легендарный Лухманов, капитан дальнего плавания и поэт.

«Онега» уже свернула в узкую протоку. Несколько черных лысух, хлопая крыльями, снялись впереди. Пахло рыбой, осокой, речной свежестью.

За кормой показался катер. Он догонял нас. Механик несколько раз оглянулся. Он встал так, чтобы видеть корму. Катер гнал перед собой белый бурун.

Я делал вид, что целиком захвачен выдающимся пением Ленчика.

Дождик раньше, ветер вслед,

Жди от шквала всяких бед…

А небо между тем хмурилось, предвещая то ли ветер, то ли дождь. Вдали серой полосой открылся залив, но мы не успели выйти на морской простор. Сзади сердито загудела сирена. Катер прыгал на крутой, взбитой волне. На носу его стоял человек и кричал в мегафон. Кэп дал малый ход.

Катер стукнулся кранцами о борт, и на палубу теплохода вскочил человек в темном кителе с тремя нашивками.

Механик продолжал машинально тереть ветошью руки, не сводя глаз с чужака, который поднялся в рубку, к Кэпу.

— Это все из–за тебя, — сказал Леша Крученых, толкая Боцмана в бок.

— Почему из–за меня? — испуганно спросил тот. — Я ни в чем не виноват, честное слово.

— Не виноват! Варениками с вишнями кормил? Кормил. А косточки из вишен не вынул. Теперь всех на рентген.

Боцмана ничего не стоило разыграть, он все принимал за чистую монету. Но шутка Леши погасла, как спичка, брошенная в воду. На мостик вышел Кэп.

— Поворачиваем оглобли, — сказал он. Механик сжал кусок ветоши.

— А в чем дело? — спросил Ленчик.

— На дезинфекцию. Всем по прибытии — в санпропускник. Выход переносится на утро.

Ложко, размахнувшись, выбросил ветошь за борт. На его лице промелькнула довольная усмешка. «Посмотрим на тебя через часок–другой», — подумал я.

С этой секунды я не оставлял механика. Вместе, рука об руку, мы сели в автобус, доехали до санпропускника, сдали вещи суровому служителю, который отправил их в накаленное железное чрево. Прошлепав по кафельному полу, мы мылились одним куском карболового мыла, а механик рассказывал о своих родственниках с берегов Волги.