Читать «Ножницы серебряных стрекоз» онлайн - страница 2

* * *

Он приснился под утро — светлоголовый друг, Птичий, Божий, тонкий, и очи его — моря. Почему-то плакал, потом отключился звук. Я, проснувшись, курила, сама с собой говоря, А потом на работу спешила, потом — пешком До ближайшей церкви, потом в аптеку, потом В магазин — за табаком, за кофе и коньяком, А затем, как сомнамбула, тело тащила в дом, Чтоб до ночи мутной сидеть и глядеть в окно, Сигарету за сигаретой тянуть, и пить, И твердить, что мне — ну конечно же, всё равно, И чему там быть, и зачем там чему-то быть…

* * *

Валентине Беляевой

золотиночки мои, серебрушечки никому мы не нужны, никомушечки цокай-цокай, каблучок, да по досточкам наплясался мужичок да по косточкам да по сахарным, выматывал жилочки у своей у нелюбимой у милочки: — что не розова с лица, стерва, слышь-ка ты? — рушничок по шее меряю вышитый! ах, простынки-одеяльца-подушечки никому мы не нужны, никомушечки

* * *

Маяться Русью и харкать кровью, Спиртом с рябиной ожечь гортань… Не припадай, любовь, к изголовью — Лучше в изножье со смертью встань: Сёстры-старухи, страшны вы обе, Темень ворóнья над головой! Вы не любите меня во гробе, Вы полюбите меня живой…

* * *

И что вам, ненавидящим меня Так искренно и так самозабвенно, И дней моих сияющая пена, И бед моих блескучая броня? Да что вам всем звезда моя во лбу И шпага в холодеющей руке, И то, что не пеняю на судьбу, Когда она висит на волоске?..

* * *

Мы бы знали, как жить, были б чуть наглее, Были б мы бессовестней без затей. Но в груди болит, но душа болеет, И проходит жизнь чередой смертей. Покажи мне, как нас не предавали, Как не лгали в глаза, не ломали спин! Хоть в каком бою, хоть в каком обвале Друг за другом встанем мы как один. В мёрзлой глине окопа, на шаткой тверди, Под звездой ли красною, под крестом, Между жаждой жизни и жаждой смерти Не способные выбрать ни то, ни то.

* * *

жить страшно мир в огне всё нервы нервы где наступает грань уничтоженья всё рвётся ткань дерюга верба верба цветёт как пальма снова в воскресенье мир страшен и суров и пост суров наверное — я этого не знаю безумен мир и нету докторов война война грохочет наступая я засыпаю в горе и в обиде я просыпаюсь утром и в надежде смотрю на вербу ничего не видя лишь то что это было было прежде лишь только то что мы сильней и старше лишь ангелов торжественных на марше и вот один из них он за спиной и раскрывает крылья надо мной

* * *

Под радио, под старые хиты — Шоссейный бред и гонка километров. Тетеревёнок спрячется в кусты, И в окна шибанет горячим ветром. Швырнёшь окурок, погодя зевнёшь — Длинна дорога, и ещё нескоро. И в сердце поворачивают нож «Pardonnez-moi», «Delilah», шум мотора, И чёртова одёжа летних гроз, Идущих вслед нам медленным конвоем, И ножницы серебряных стрекоз, Летящих в лобовую в лобовое.