Читать «Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»» онлайн - страница 140
Тимофей Бордачёв
России в свою очередь что на постсоветском пространстве, что в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, Совета Европы, ООН или, если она туда все-таки вступит, ВТО опереться пока не на кого. В связи с этим акцентирование российской внешней политикой важности многосторонних механизмов не вполне объяснимо. Однако даже если допустить, что по таким вопросам, как Косово или урегулирование так называемых замороженных конфликтов в СНГ, Россия нашла бы поддержку существенной части стран – членов ООН, ведущие державы Европы и США, представляющие большинство в Совете Безопасности ООН, не допустят демократизации обсуждения данных проблем. Не говоря уже о таких международных институтах, как ОБСЕ или Совет Европы, эрозия авторитета и смысла которых уже достаточно давно привела их к инструментализации со стороны контролирующего большинства – стран Европейского союза и НАТО.
Так же малообъяснимо с точки зрения политики рационального выбора стремление России заключить новое всеобъемлющее соглашение с самим Европейским союзом. Согласно классическим канонам внешней политики и международных отношений, страны, возможности и потенциал которых находятся на этапе роста, в принципе никогда не заинтересованы в международных соглашениях. Обязательства, которые принимаются в рамках договоров, фиксируют существующий на момент заключения баланс сил партнеров. До тех пор пока Россия, не важно по каким причинам, растет экономически и политически, ей невыгоден любой договор с ЕС.
Пока действия России и ведущих держав Европы, управляющих, хоть и не всегда успешно, «страшной» брюссельской бюрократией, развиваются по классическому сценарию рационального выбора в условиях глобальной неопределенности, диктующего, как мы уже отмечали, сочетание защиты и нападения в отношениях со всеми и особенно ближайшими партнерами на международной арене. Однако и перейти на полностью
Важнейшим элементом, формирующим условия рационального выбора политики России и Европы в отношении друг друга, является их взаимозависимость – понятие, введенное в научный оборот Коммунистическим манифестом (1848), которое, пожалуй, наиболее часто применяется для характеристики отношений. Ситуация, при которой, согласно классическому определению Роберта Кохейна и Джозефа Ная,
«... разрыв отношений приведет к неприемлемому ущербу для одного или обоих партнеров».
Несмотря на то что аксиоматичность российско-европейской взаимозависимости остается для цивилизованной части элит главной соломинкой, позволяющей удержаться от скатывания в пропасть конфронтации, простор для негативных коннотаций все равно остается. В первую очередь потому, что взаимозависимость – это всегда зависимость, ограничение суверенных прав и возможностей, состояние, от которого любой элемент системы, человек или государство, все равно стремится избавиться. Более того, описание главнейших проблем российско-европейских отношений в 2008 году мы находим в опубликованной в 1990 году работе одного из наиболее выдающихся специалистов по международным отношениям Джона Маршаймера:
