Читать «Новый Мир ( № 9 2008)» онлайн - страница 196

и фиксация злокачественных метаморфоз были “одной из основных его целей”.

Да и слово-то это цель — не из чужого ли и чуждого “словника”? Недаром его так часто склоняет единственно несимпатичный из героев романа “Нелюбимые дети”, заместитель начальницы археологической экспедиции Артем Балецкий. Верно,

однако ж, и то, что Шкловский безошибочно обходит (отбраковывает) чужое и столь же безошибочно чует свое. Даже если свое и впрямь едва уловимо, как, например , в рассказе “Секрет”.

Дачный муж, возвращаясь из города, застает жену и маленькую дочь “что-то роющими в земле” (дочь с совочком, жена с лопаточкой, несерьезной, из детского дачного набора). Решив, что то ли у жены прорезалась страсть к огородничеству, то ли понадобились для рыбалки дождевые черви, отец семейства отключается, предавшись воспоминаниям о дачных сезонах собственного детства, прошедшего в тех же самых декорациях. В том же доме и в том же пейзаже. Разве что сад хоть и заматерел, да как-то усох и скукожился. После смерти основателей, родителей

героя “Секрета”, его перестали холить-лелеять, наследник к земледельческим заботам склонности не унаследовал. Но человек он чувствительный, потому и радуется, что жена относится к наследному “поместью” не как к надежной собственности, а как к свидетельству о жизни. Уже миновавшей, но все еще длящейся. Похоже, что новая хозяйка, маленькая, хрупкая и застенчивая женщина, догадывается: без этого места и забот этого места ее муж, а значит, и их ребенок выросли бы не такими, какими она их полюбила и любит.

Лето меж тем идет себе и идет, уже и август не за горами, а плодов земледелия кот наплакал. У владелицы шести соток ни опыта, ни навыков, хотя она и старается: поливает, удобряет, окапывает. Однако ж и с детской лопаточкой не расстается. И дочка тут же, хвостиком — с крохотным своим совочком. Копают какие-то ямки, шепчутся и от его любопытствующих, пусть и не слишком внимательных глаз хоронятся. Наконец, застигнутые с поличным, признаются, что делают “секреты”. Дачный муж недоумевает: в ямки, прикрытые осколком стекла, желательно цветного, играли девчонки его детства. Вот только тут что-то другое. Не похоже на игру. А если не игра, то что? Что они, женщины, от него, мужчины, прячут-скрывают? Спросить неловко... Но вот в одну из дачных суббот, не застав никого ни в доме, ни в саду, наш герой от нечего делать слоняется по участку. Вроде и запомнил, в какой точке сада его не смотревший, а все же видевший глаз в то долгое лето засекал секретчиц, а следов-примет не видно. Земля, если оставить ее без надзора, имеет обыкновение хоронить доверенные ей тайны. Сердясь на самого себя за ребячливость, уже не ища, натыкается на свеженасыпанный холмик. Присев на корточки, осторожно, оглядываясь, щепочкой вскрывает тайник. И что же там обнаруживается? А вот что: “...пластмассовая баночка из-под какого-то крема <…> внутри серебристой фольгой выложено, засушенный цветочек календулы (жене очень нравились), розовое стеклышко, синяя пуговка, клочок бумажки <…> чувствуя себя почти шпионом, бумажку все-таки вытащил. Буковки мелкие-мелкие, но отчетливые — почти печатные <…> даже не понять сразу, кто писал — жена ли, дочь.