Читать «Новый Мир ( № 10 2009)» онлайн - страница 61

Это была, конечно, излишняя и неправедная затея; на сливе той каждый год в конце августа вызревал обильный урожай, но, собирая его, мы оставляли следы на грядках — это было матери в досаду и послужило причиной того, что она решила срубить дерево.

Я пришел ее поздравить с праздником, застал больной, стонущей, вызвал “скорую”. Приехавшая женщина-врач посоветовала ложиться на операцию: камни в желчном пузыре

— Вы еще не в безнадежном возрасте, — говорила она. — Вишь, у вас и память хорошая, и ум ясный.

Это верно, мать до конца дней сохраняла ясность ума и памяти. Вот только боли в животе давно мучили. Но я уговаривал ее:

— Тебе уже восемьдесят седьмой год! Запомни мои слова: ты живешь только до того дня, когда тебе сделают эту операцию.

Соседка, пришедшая ее проведать, убежденно кивала:

— Зарежут. Как пить дать, зарежут.

Я попенял матери: зачем срубила сливу? Поручила бы это дело мне, коли та мешала!

— Да я уж и то подумала: не в наказание ли это, — сказала она покаянно. — И что втемяшилось! Хорошая была слива… Так уж, знать, Господь покарал за грехи.

“Никем же не мучимы, сами ся маем”, — пришло на память недавно вычитанное в какой-то книге.

Однако больная приободрилась при нашем общем разговоре, и я ушел от нее, повеселев. Но на другой день племянница моя Ольга застала бабушку охающей, поспешила вызвать “скорую” , и на этот раз уж никто не отговаривал больную ложиться в больницу. Внучка — и та: надо, надо оперировать бабушку. А она умела быть настойчивой, даже категоричной: мол, слышать ничего не хочу, ложись на операцию, и все тут. И вот мать увезли, а я узнал об этом не сразу.

Она прожила после той операции только один день, да и то в беспамятстве.

Мы похоронили ее весенним ласковым днем. Солнышко светило, на кладбище пташки пели. Я заглянул в отрытую могилу — она показалась мне ужасающе глубока: Ольгин муж со товарищи постарались.

На меня была возложена обязанность закупить ящик “горькой” — для поминок, а жена брата моего распоряжалась приготовлением поминальной трапезы: салата оливье, винегрета, котлет и прочих яств.

Обилие еды озадачило меня, и я сказал распорядительнице:

— Ты ничего не перепутала? У нас поминки, а не свадьба.

Она строго, укоризненно посмотрела на меня:

— Так надо. Иначе люди осудят.

По моему же мнению, на поминках следует печалиться духом, а не ликовать брюхом. Но брат мой, как я заметил, уже не показывал твердость своего мужского характера перед второй-то женой, он явно сдал позиции и послушно исполнял ее волю. Так-то… укатали сивку крутые горки.

Не знаю, будут ли обо мне так сожалеть соседи после моей смерти, как сожалели о моей матери. При жизни она объединяла их; именно по ее зову собирались они посидеть вечерком на лавочке, посудачить о том о сем,

теперь же дружно и горестно вздыхали: пусто, мол, без нее будет, сиротливо. А Ольга и ее муж уже цепко, деловито оглядывались в осиротевшем без хозяйки доме.