Читать «Новый Мир ( № 10 2006)» онлайн - страница 57

Размышляя подобным образом, я в обеденный перерыв подъехал к уже знакомому дому, нажал кнопки с цифрами 3 и 7 на кодовом замке и вскоре стоял перед дверью Филипповых.

Позвонил — и вот они за порогом, такие же, как и мы с женой, пострадавшие дачники, Александр Николаевич и Анна Артемьевна. Они смущенно улыбаются, даже глаза прячут — в самом деле, неприятная история. Возле их ног громоздится на полу аккуратно обмотанный крест-накрест желтым скотчем мой тулуп. Это он, именно мой тулуп, черным верхом наружу.

— Вот, забирайте... — кивнул Филиппов.

Я нагнулся. Только почему от тулупа бензином пахнет?

— Мы немного почистили, — угадал мой вопрос Филиппов. — Воры сильно его потоптали.

— И еще скажи, Саша... — вмешалась жена. Видимо, она более честный человек. — У бабушки его тоже немного измызгали.

— Да-да, — согласился Филиппов и помог мне поднять груз на плечо. — Извините. Вы его проветрите — и все будет нормально.

Я до воскресенья продержал тулуп в багажнике. Ехать на дачу, везти его не было времени. Но ведь главное — нашлась наша пропажа, на сердце радостно и таинственно. Вот достану я его, разверну...

И настал этот день. Мы въехали в наш дворик, я занес тяжеленный шарообразный груз на веранду, мы с женой на полу освободили его из-под липких лент, разложили во всю длину и ширину... и от обиды даже не нашли сил переглянуться.

Во что же превратили наш тулуп? Одна пола была изжевана то ли коровой, то ли собакой... другая — в черном мазуте, наверное, вытирали цепи или движок мотоцикла... От овчины мерзко пахло бензином и чем-то кислым вроде рассола...

Молча я собрал мохнатое чудовище в комок и, наступая то на рукав, то на уголок полы, потащил вниз — на воздух, на ветер. Сияло яркое февральское солнце. Синие тени змеились на снегу. Я повесил тулуп мохнатой изнанкой наружу на штакетник и жалобно обернулся жене:

— Палкой его побить от пыли?..

— Можно.

Мы нашли две жердочки в дровах и принялись колотить по гулкому тулупу. В воздухе вспыхнули пылинки и волоски. Но чище от наших ударов тулуп, конечно, не становился.

Что делать? Запах бензина, может быть, выветрится. Но мазутная-то грязь, но пятна желтой жижи... Попробовать постирать? Среди зимы?

— Может, в баню затащим... и мылом?

— Погоди, жена.

А это что? Тулуп еще и прорезан, то ли ножом, то ли ножницами... в двух, нет, в трех местах... Рукав — так прямо до локтя распорот... Зачем?! Что за люди! А башлык, башлык оторван наполовину... это же какую силу надо приложить — не простыми нитками сшивали работу скорняки, а просмоленными...

— Его и жгли, — показала жена на съежившиеся кудельки шерсти под левой мышкой.

Хотелось плакать. Хотелось кричать громовым голосом: что творите, безродные твари?

Нет, его более не отчистить. К жизни не вернуть. Он побывал под чужими людьми.

Его надо куда-то деть, с глаз долой...

Ты ведь, отец, тоже был брезгливым. Ты рассказывал: когда в пустынях Монголии, среди безводья и грязи, стояла в сорок пятом ваша дивизия, переброшенная с Украины для войны с Японией, вы, когда ели хлеб, выбрасывали корочки, за которые держались, — чтобы не заболеть.