Читать «Новые идеи в философии. Сборник номер 10» онлайн - страница 62

Намеренная абстракция от проблем, относящихся к психологии народов, или аннексия их экспериментальной психологией оказывается весьма кстати для тех, кто утверждает, что экспериментальная психология не зависит от философии, когда они прибегают к помощи прагматической максимы, столь распространенной в настоящее время у философов и у психологов: приемлемо всякое допущение, если только оно практически полезно. Пусть, однако, пытаются этим способом удалить препятствия, которые создают вокруг основных проблем психологии теория познания и метафизика, но с проблемами духовной жизни общества, которые ведут же вместе с тем в гущу практических применений психологии, дело обстоит совершенно иначе. Как устранить контакт между психологией религии и философией религии, между психологией нравов и этикой? Если размежевание с теорией познания есть начало всякой научной психологии, не желающей остановиться на случайно скомбинированных наблюдениях, то, в конце концов, психология тесно соприкасается с теми дисциплинами философии, и только это дает ей право претендовать на значение основы всех наук о духе. Правда, кое-кто утверждал, что именно то, что психология собирается сделать, а именно, отделиться от философии, произойдет в более или менее близком будущем и с теми специальными областями философии: этика вместе с социологией и философий права станет частной областью юриспруденции, философия и психология языка станет частной областью грамматики и истории языка, а философия и психология религии станет неразрывной частью теологии. Если этой программе суждено когда-либо осуществиться, то это будет, конечно, самым крайним осуществлением принципа разделения труда, и вместе с тем нанесет смертельный удар тому принципу совместной работы наук, защиту которого – в противовес принципу разделения отдельных задач – философия считала своим специальным призванием. Тогда, конечно, сама философия станет специальной дисциплиной, а былой философ станет абстрактным гносеологом и сможет в одинокой тишине отдаваться свободным от всяких предпосылок умозрениям, совершенно не интересуясь развитием положительных наук. Само собою разумеется, что тогда обе стороны не станут более жаловаться на слишком большое обременение. Но, конечно, вряд ли тот или другой будет в состоянии отделаться от вопроса: что же собственно такое теория познания, если она совершенно не интересуется действительным содержанием и методами научного познания, и какая цена психологии, которая знать ничего не хочет о важнейших проявлениях душевной жизни человека?