Читать «новые времена - новые заботы» онлайн - страница 80

Павлов особенно внимательно изучает таблицы по своему краю. Вот жирно подчеркнутая Сергеевым цифра 2670. Столько молока в среднем на корову было надоено в совхозах края. Когда же? Павлов глянул в верхний ряд таблицы — это было еще в 1956 году. А в 1968-м — на триста килограммов меньше!

Павлову стало жарко, он расстегнул ворот рубашки… Не знал он этих цифр, не знал! И теперь пытается понять: что же произошло с совхозами? За эти годы совхозов в крае стало больше, новые организовались на базе отстающих колхозов. Это конечно же сказалось на показателях. Однако вот и возражение: в оставшихся-то колхозах удои коров теперь одинаковы с совхозными.

Павлов снова листает таблицы. Вот показатели удоев по лучшим совхозам. Приречный племзавод — гордость края. Удои коров в минувшем году 4485 килограммов. Павлов знал, что это самый высокий показатель по Сибири, один из лучших в стране. Он и сам в своих выступлениях ссылался на этот передовой коллектив. Но вот такой цифры он почему-то не знал: оказывается, еще в 1953 году, то есть пятнадцать лет назад, надоили здесь от каждой коровы в среднем по 5485 килограммов. Ровно на тысячу больше! На тысячу… Павлов даже подумал: не опечатка ли? Но в крае сейчас нет хозяйства с удоем свыше пяти тысяч. А ведь «Приречный» не укрупняли… Что же? Ухудшились породные качества скота? Тогда совсем плохо. Отсюда во все области Сибири продаются на племя бычки и телочки!

В других передовых совхозах удои коров тоже ниже, чем были в середине пятидесятых годов. Единственное хозяйство — Лабинский совхоз, где директорствует Герой Труда Никаноров, — достигло и чуть превзошло показатель далекого 1956 года. Здесь в минувшем году надоили по 4500 килограммов!

Павлов не имел обыкновения тревожить своих помощников в выходные дни, а тут не удержался, позвонил Сергееву. Тот мгновенно поднял трубку, — вероятно, тоже сидел за рабочим столом.

— Чем занимаешься? — спросил Павлов.

— Да вот сижу, эти самые цифры обсасываю, неторопливо, как всегда, ответил Сергеев.

— Ну, и какие мысли?

— В основном грустные…

— У меня создалось впечатление, — продолжал Павлов, — что у нас не очень правильно подобраны кадры. Я — агроном, Несгибаемый и Гребенкин — тоже агрономы, ты — экономист. Ни одного зоотехника у руководства. Потому и провалы.

— Это еще как сказать…

Павлов мысленно видит, как покривились в усмешке тонкие губы Сергеева.

— Как раз, Андрей Михайлович, вина на агрономах… Я завтра покажу вам свои разработки. Животноводство-то скачет взад-вперед только потому, что агрономы не производят нужного количества кормов. Тяжелая зимовка из-за бескормицы — продуктивность летит вниз, а восстанавливать ее очень трудно. Одним словом, — заключил Сергеев, — зоотехники слишком добры к агрономам, в том числе и к руководящим. Шуму не поднимают, не называют вещи своими именами. А вина-то на агрономах!

Павлов извинился за беспокойство, кладет трубку. Опять смотрит таблицы. Показателей обеспеченности скота кормами он не находит, но и без того памятны эти трудные зимовки. В иные годы сотни людей из края выезжали в другие области, за тысячи километров, чтобы собирать там с полей солому, прессовать ее, грузить в вагоны или на баржи. Павлов помнит тогдашние подсчеты Сергеева: центнер привозной, зачастую полусгнившей соломы обошелся дороже центнера выращенного на своих полях овса… Однако это было ведь в самом начале шестидесятых годов. Теперь нет таких сокрушительных провалов с кормами. И все-таки продуктивность скота никак не назовешь высокой.