Читать «новые времена - новые заботы» онлайн - страница 187

— Хоть когда встречу своих по-человечески, — улыбнулся он, протягивая жесткую руку. — Да и самому когда куда надо съездить… Я же всю жизнь шофер, отвык ногами ходить.

— А дороги? — напомнил я.

— Так я, пожалуй, по любой дороге проеду, — усмехнулся Василий Нилович. — Помните, как тогда ехали?

Однажды он вез меня на грузовике от райцентра до деревни. Никто в те дни не мог проехать к нам на машине, а он ездил. Помнится, тогда именно он сказал: «По такой дороге ни один городской шофер не проедет…»

Видимо, это обстоятельство вносило некоторое успокоение в его сердце.

Возвращаясь, еще раз пересчитал дома в Верляйском. Получилось 22. А ведь было более 30… Но не только это печалит. Еще в прошлый приезд в сельсовете мне говорили, что постоянных жителей в Верляйском — 23 человека. Трудоспособных же только трое. А ребятишек двое, оба у Николая Ястребова.

Даже в уютном, хорошо отстроенном домике Марии Васильевны Соколовой, матери-героини, воспитавшей десятерых детей, теперь живут только двое — она сама и ее сын. И лишь летом в этом доме всегда шумно и весело: съезжаются со всех сторон дети и внуки.

Я хорошо знал мужа Марии Васильевны — Василия Соколова. Тот мечтал о работе только на земле, любил землю. Сказалось тут, видимо, и то, что сам он вырос на хуторе, ему довелось немало корчевать пней и кустарников, отвоевывая пашню. Давно еще, вскоре после войны, беседовал я с ним. И он радовался: семья большая! Будет кому работать на земле, продолжить его крестьянское дело. Но… Пожалуй, только младший сын может закрепиться в деревне — он уже механизатор. Да и сама хозяйка Мария Васильевна продолжает трудиться — разносит почту по трем деревням.

И вот опять наше Верескуново. По числу домов оно держится на довоенном уровне. Но что касается работников, то и тут дело неважно: если не считать учителей, то трудоспособного населения всего три человека. Это на десять-то домов… А ребятишек — один…

А между тем в нашей деревушке — контора отделения совхоза, почта, сельсовет медпункт, магазин, пекарня… Впрочем, пекарни уже нет. Это я узнал, когда к открытию магазина отправился за хлебом.

Лет десять, как в нашей деревне открыт магазинчик. Небольшой, словно из сказки, — на курьих ножках. В него, кроме продавца, могло втиснуться не более пяти покупателей. А вот теперь, оказывается, магазин перевели в бывшую пекарню. Это уже довольно просторное помещение, вполне приличное. Я поздравил продавца Нюру с новосельем. Она, полная, круглолицая, розовощекая, широко улыбнулась:

— Теперь хоть есть где товар разложить…

Но когда я попросил буханку хлеба, она несколько смутилась.

— Подождали бы до вечера… Привезут свежего. А этот… — Она взяла с полки буханку хлеба, постучала ею по прилавку. — Как железо. Ножом его не разрезать, только топором…

Подошли покупатели — старушки, сразу включились в разговор о хлебе: плохой стал — и передержанный, и некачественный. И все потому, что закрыли свою пекарню, теперь хлеб возят с разъезда Торфяное. А оттуда шлют сюда хлеб, который остался нераспроданным на месте — для работников торфопредприятия. К тому же и возят хлеб через день. Просят меня «похлопотать». И не только насчет качества черного хлеба, но и насчет булочек.