Читать «Новое в современной генетике» онлайн - страница 117

Watson R„ Oskarsson M., Vande Woude G. F. Human DNA sequence homologous to the transforming gene (mos) of Moloney murine sarcoma virus.— Proc. Nat. Acad. Sci. US, 1982, vol. 79, N 13, p. 4078— 4082.

Weinstein 1. S.— In: Origin of human cancer. Cold Spring Harbor, 1977, p. 517.

Westin E. H„ Gallo R. C., Arya S. K. et al. Differential expression of the amv gene in human hematopoietic cells.— Proc. Nat. Acad. Sci. US, 1982, vol. 79, N 7, p. 2194—2198.

Wilkie D., Evans J.— Trends Biochem. Sci., 1982, vol. 4, p. 147—151.

Wold B. J., Klein W. H., Hough-Evans B. R. et al. Sea-urchin embryo messenger-RNA sequences expressed in nuclea-RNA of adult tissue.— Cell, 1978, vol. 14, N 4, p. 941—950.

Yamamoto N., Okada M., Royanagi Y. et al. Transformation of human leukocytes by cocultivation with an adult T-cell leukemia virus producer cell line.— Science, 1982, vol. 217, N 4561, p. 737.

Yuasa Y., Srivastava S. K-, Dunn C. Y. et al. Acquisition of transforming properties by alternative point mutations within C-bas/has human protooncogene.— Nature, 1983, vol. 303, N 5920, p. 775—778.

ГЕНЕТИКА И ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА

.

Неравенство людей по интеллекту, способностям и другим свойствам необходимо учитывать в педагогике, психологии, социологии.

Однако для проблемы человека существенным является то, каковы причины возникновения личностных различий и в связи с этим передаются ли эти различия потомкам путем биологического унаследования.

Несмотря на внешний академизм поставленных вопросов, от их решения зависит как понимание природы человека, так и практика педагогики, психологии и социологии.

В трудах В. И. Ленина нет свидетельств тому, чтобы он придавал этим различиям врожденный, биологически уна-следуемый характер. Это вполне естественно, ибо на этих взглядах строятся позиции социал-дарвинизма, расизма и евгеники. Напротив, имеются свидетельства того, что В. И. Ленин отрицал подобное решение вопроса. Он подчеркивал значение универсализма человеческого существа. В. И. Ленин писал, что наступит время перехода «к уничтожению разделения труда между людьми, к воспитанию, обучению и подготовке всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, людей, которые умеют все делать. К этому коммунизм идет, должен идти и придет, но только через долгий ряд лет» ².

Таким образом, подчеркивая факт неравенства способностей людей, В. И. Ленин вместе с тем, опираясь на факт их исходного универсализма, видел возможность всестороннего, творческого развития каждого человека.

Следует подчеркнуть, что глубокая мысль В. И. Ленина состоит не в том, как ошибочно полагают некоторые авторы,, что делать все, это значит делать за все общество. Например, Т. И. Артемьева (1977) пишет: «Неправомерными кажутся попытки понять всестороннее развитие личности через перемену видов деятельности, через объем знаний, стремление представить дело таким образом, что всесторонне развитый человек якобы тот, который умеет все делать. Делать все — по плечу только обществу в целом, но невозможно требовать от одного человека, какой бы яркой индивидуальностью он не был» (с. 171). Суть мысли Ленина в том, что потенциально каждый человек способен к овладению любыми высотами общественной значимости, будучи способным овладеть любой формой человеческой деятельности, и при этом каждый человек получит возможность развиваться не узко односторонне, а широко, гармонично. Такая точка зрения противостоит пониманию фаталистической предопределенности личности действием генов.

К. Маркс приводит цитату из «Дон Кихота» Сервантеса, в которой изложены мысли Санчо: «Прирожденный философский ум сможет проявить себя либо в качестве университетского философа, либо в качестве деревенского философа. Наконец, прирожденный глупец всегда останется тупицей. И надо сказать, что прирожденные ограниченные головы бесспорно образуют самый многочисленный класс людей. Да и почему бы в человеческом роде не быть тем же самым различиям, которые встречаются во всякой породе животных». По этому поводу Маркс пишет: «Санчо и на этот раз выбрал свой пример с обычной неловкостью. Если принять всю его бессмысленную болтовню о прирожденных поэтах, музыкантах, философах, то его пример... с одной стороны, не доказывает ровно ничего, а с другой — доказывает обратное тому, что следовало доказать...» И далее: «Он совсем не задумывается над тем, что способность детей к развитию зависит от развития родителей и что вся эта изуродован-ность, имеющая место при существующих общественных отношениях, возникла исторически и точно так же историческим развитием может быть снова уничтожена. Даже естественно возникшие родовые различия, как, например, расовые и т. д., о которых Санчо ничего не говорит, могут и должны быть устранены историческим развитием»^.

Надо отметить, что преувеличение значимости биологического для психики человека широко представлено в литературе. Из множества примеров укажу лишь на точку зрения Н. М. Амосова. Он насчитывает семь основных потребностей, входящих в структуру личности человека. Каждая из них, по его мнению, биологически детерминирована. Четвертый параметр структуры личности, по Амосову,— это лидерство—подчиненность. Он пишет: «Подчиненность заложена в генах так же, как лидерство». Далее читаем. «Почти каждый человек считает себя хорошим — это самоутверждение заложено в генах».

И. С. Ной полагает, что преступное поведение во многом определяется генами. Он полагает, что наличие преступности в нашем обществе является тому доказательством. И. С. Ной (1975) пишет: «Если в социалистическом обществе социальная среда уже не может выступать тем внешним фактором, который, как это имеет место в эксплуататорском -обществе, то и причины преступности в обществе, строящем коммунизм, очевидно, следует искать в явлениях иного порядка» (с. 186).

Решение вопроса И. С. Ной находит в признании криминогенных биологических факторов, которые ведут поведение человека к преступлению. Он выражает согласие с В. П. Эфроимсоном (1971), который писал: «Подобно тому, как с улучшением материальных и социальных условий среди заболеваний выходят на передний план наследственные дефекты, оттесняя дефекты, порожденные средой (инфекции, последствия недоедания, авитаминозы и т. д.), так с ослаблением острой нужды и других чисто социальных предпосылок преступности начинают яснее выступать предпосылки биологические» (с. 207).

Биологические детерминанты преступления И. С. Ной называет криминогенными качествами людей. Он пишет о генах, «программирующих склонность к определенному поведению. Поскольку антисоциальное поведение — поведение специфическое, в его генезисе проявляют себя и определенные гены» (с. 146). Он уверяет, что без наследственных биологических детерминант у человека не может появиться совесть (с. 143).

Биологизаторский подход к социальным чертам человека присущ многим зарубежным ученым. Так, К. Лоренц (Lorenz, 1966)—один из предшественников социобиологии — писал, что у человека чувство агрессии — это внутренняя, наследственно закрепленная «потребность убивать» И даже что «социальная организация человеческого общества очень подобна таковой у крыс. Люди, как и крысы,— миролюбивые существа, в пределах их клона, но очень злые против индивидуумов других видов или групп, не принадлежащих к их клону или виду» (с. 138—139). На этой почве даже возможность преступной ядерной войны изображается как биологически детерминированное проявление агрессивности людей.

Марксистский подход, опирающийся на использование истинного положения в генетике человека, трактующий проблему преступности как социальное явление при учете личностных особенностей преступника, представлен в книге «Генетика, поведение и ответственность» (Дубинин, Кар-пец, Кудрявцев, 1982). В поисках аргументов И. С. Ной решил опереться на мнение авторитетов. В качестве авторитета он избрал известного советского педагога В. А. Сухомлин-ского. В статье В. Злобина (1983), напечатанной в газете «Советская Россия», приводятся высказывания И. С. Ноя о необходимости глубокого изучения «биологических детерминантов преступного поведения, поскольку человек — существо биосоциальное». Рассказывается, что И. С. Ной послал свою статью В. А. Сухомлинскому, который ответил ему письмом. По этому поводу И. С. Ной заявил: «Поразительно скорый ответ Василия Александровича и его научная поддержка оказались таким даром для меня». В своем ответе В. А. Сухомлинский советует И. С. Ною прочитать его статью, которая «прямо касается вопросов о причинах преступности».

В этой статье под названием «Жить, мыслить, творить» В. А. Сухомлинский (1969) изложил свои взгляды на причину преступности. Когда читаешь статью, видишь, что ее смысл прямо направлен против биологизации проблемы преступности. В. А. Сухомлинский причину преступности находит в ущерблении духовной жизни людей, совершающих преступление. Он рассказывает, что проводил беседы со 113 преступниками и пишет: «Самое главное, что я пытался выяснить — это зависимость между нравственным падением этих людей и их духовной жизнью, духовным миром, духовными интересами и нуждами» (с. 47). Он говорит, что «настоящая духовная жизнь, начатая в детстве, отрочестве, юности, создает Человека, богатство полноценных духовных потребностей и запросов» (с. 50). В этой статье нет даже намека на биологическую детерминацию преступности, так что И. С. Ной совершенно необоснованно зачислил В. А. Сухомлинского в единомышленники.

Хорошо известно, что весь строй мышления В, А. Сухом-линского противостоит фатализму врожденности поведения человека, он горячо защищал возможности воспитания, которое формирует личность. Например, в книге 1981 г. В. А. Сухомлинский, говоря о реакции А. С. Макаренко на формулировку понятия «коллектив», данную педологами, пишет: «С сарказмом Антон Семенович говорил, что от этого определения на десять тысяч верст пахнет биологизмом, что оно может быть применено к стае обезьян или колонии полипов, но совершенно непригодно для коллектива людей, для человеческой деятельности» (В. А. Сухомлинский, с. 4). В главе «Процесс социализации» В. А. Сухомлинский писал: «В человеке его человеческие черты формируются только потому, что с первого в своей жизни вздоха —он существо общественное» (с. 40).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема человека, взаимодействие в нем социального и биологического может решаться только в свете основного вопроса философии об отношении мышления к бытию, идеального, духовного — к материальному, к природе. Такой вопрос возник только с появлением человека, только человек является носителем мышления, идеального и духовного. Эти качества человека ни в истории, ни в онтогенезе индивида не могут формироваться для отдельного человека вне общества.

Это основополагающее положение должно лежать в основе изучения психики человека. Биологическое разнообразие людей детерминируется различиями в комплексах генов. Личностные различия отражают положение субъектов в системе общественных отношений. Биологическое — это только предпосылки развития идеального.

Путь к созданию морфофизиологической системы мозга личности лежит через деятельность субъекта, которая имеет социальную детерминацию и общественно-историческое происхождение.

А. Д. Адо (1982) пишет: «Биологизаторские теории являются несостоятельными потому, что проблема опосредствования биологического социальным перевернута в них с ног на голову... социальное рассматривается как следствие биологического...» (с. 10). Он приводит данные о социализации всех сфер биологии в человеке, показывая это на примере аллергических заболеваний, на функциях пищеварения, на органах дыхания, на процессах теплорегуляции, на функции размножения, на органах движения.

А. Д. Адо полагает, что рефлексы у человека полностью Сохраняют свои физиологические свойства и механизмы, но они «снимаются» социальным. Он пишет: «Организация речи или трудовых процессов у людей, например письма, является рефлекторной по своим физиологическим механизмам. Однако эти механизмы опосредствуются социальным опытом людей в форме обучения, запоминания письменных знаков, слов, фраз и др. и их применением в различных жизненных ситуациях» (с. 16).

Явления социализации имеют особый качественный характер, когда они касаются становления психики человека. Замечательный диалектик Э. В. Ильенков (1977) писал, что возможностью быть талантом «одарен от рождения, то есть генетически, каждый нормальный человек, и только от социальных условий развития, от сложившейся В обществе системы воспитания зависит процентное отношение между „талантливыми" и „бездарными"... Что, если мы просто не научились еще использовать на полную „проектную мощность" возможности нашего мозга и не умеем каждого входящего в жизнь ребенка вырастить всесторонне развитым человеком?» (с. 68).

Возможно, что мозг, будучи фундаментальным признаком, определяющим существование вида Homo sapiens, в минимальной степени подвержен наследственным вариациям. Он сохраняет универсальность по всем поколениям людей, его прижизненные вариации, вызываемые условиями развития, не передаются потомкам. Именно поэтому возникает картина неунаследуемости в потомках не только тех или иных количественных вариаций интеллекта, но и крайних отклонений в виде таланта и гения.

Нервная система закладывается в эмбрионе очень рано, в течение эмбрионального развития и затем в постнатальном развитии мозг испытывает крупные преобразования своей морфофизиологической системы. Можно думать, что именно это время является ареной для появления неравенства индивидов.

Благодаря снятию влияния генетических вариаций мозга под действием социального адекватность генетических вариаций фенотипам теряется, возникает вариабельность (неравенство личностных особенностей людей), обязанная различиям в процессах социализации. Поэтому под нормой у человека следует понимать весь круг вариаций, при которых особенности личности имеют своей причиной различия в социализации. Они как таковые не унаследуются в потомках. При прямой детерминации генами количественных признаков имеется непрерывная генодетерминирующая изменчивость признака от максимума и до минимума с наибольшим числом среднего. Каждый класс адекватно передает свои особенности потомкам. У человека имеет место генотипический разрыв между патологией, где ген адекватен признаку, и нормой, где признак не адекватен генотипу.

Вопреки учению о социальной детерминации личностных свойств людей некоторые авторы, например Э. Майр (1973, 1974), Д. К. Беляев (1976), уподобляют личностные различия людей полиморфизму признаков животных в популяциях. Надо сказать, что ссылки на генетику в этом случае неправомочны, так как в современной генетике человека нет данных, подтверждающих наследование свойств прижизненной психики людей. Крупнейшие специалисты по генетике человека Ф. Фогель и А. Мотульский (Vogel, Motulsky, 1979), подводя итоги мировых данных по этому вопросу, пишут: «Следует уяснить себе, что представление о генетическом полиморфизме, касающемся головного мозга, вероятнее всего, не объяснит поведения человека» (с. 507).

Психология отнюдь не составляет одну из частей биологии человека. Равным образом, очевидно, справедливо положение о том, что психология не есть часть социологии. Ей свойственны свои специфические, собственно психологические закономерности.

Статус психологии является общественно-историческим. Вместе с тем в психологии есть ряд смежных проблем с биологическими науками, в том числе и с генетикой, хотя здесь всегда следует иметь в виду, что генетика представляет собой качественно иную область, чем психология. Большое значение в этом плане имеет критика натуралистических концепций психики человека, в частности современной социобиологии (см.: Кукаркин, 1984).

Роль генотипа в изменчивости тех или иных признаков человека весьма отчетливо выступает в отношении соматики, в отношении элементарных психофизиологических особенностей генотип сказывается в меньшей мере, что же касается признаков собственно психологических, то они качественно вообще генотипически не предопределены, хотя развитие психики человека и опосредовано связями с созреванием соматики и нейродинамики, которые детерминируются как генотипом, так и прижизненными влияниями среды. При этом важно выяснить характер этих детерминаций не только в количественном, но и в качественном плане. Последнее составляет предмет изучения физиологической и нейрохимической генетики.

Проблема осложняется еще тем, что так называемые «врожденные» различия не являются обязательно генетическими. Условия развития эмбриона и ребенка на первых этапах после рождения оказывают глубокое влияние на последующее становление функциональной системы мозга. Биологические и психологические особенности, возникающие при таких влияниях, не имеют наследственного характера. Все это показывает, перед какими трудными задачами стоит истинное позитивное знание о путях развития психики человека.

При разработке учения о природе биологических особенностей человека, как ненаследуемых, так и наследственных, составляющих биологические предпосылки для развития его психики, основным является понимание универсальности биологии человека, и в первую очередь деятельности мозга. Выяснить биологическую природу универсальности мозга, рук, других органов человека в условиях их социализации является крупнейшей задачей в области генетики человека. Главное же в проблеме становления психики человека состоит в том, что она опирается на сознание, мышление и речь, т. е. свойства, которых нет у ребенка, пока он не вступил в сферу общественной деятельности. Генные влияния — это качественно другая, подчиненная область сравнительно с формированием психики под влиянием социальных условий после рождения. На этой основе зиждется становление и развитие социальной сущности человека, вся история живых существ, вошедших в общественную форму движения материи.

С точки зрения современной науки не представляется возможным сделать людей равными по их способностям. Однако, опираясь на универсальность мозга и универсальность телесной организации человека, создать необходимые условия для гармонического развития каждого индивида, чтобы каждый мог решать любую избранную общественную задачу, это реальная перспектива воспитания. Успехи в этом направлении будут способствовать всемерному развитию сущностных сил человека, что приобретает очень важное значение на путях построения коммунистического общества и уничтожения всех видов социального неравенства между людьми.