Читать «Новогодний» онлайн - страница 116

— А давай, я найду тебе имя?! — Дожевав мандаринку, Настя посмотрела на еловую ветку. — Как же тебя назвать? О, знаю, тебя будут звать Еля, сокращенно от «еловой лапы»! Правда, я здорово придумала? — и девочка погладила длинные упругие и совсем не колючие иголочки.

— Веля, меня зовут Веля, потому что я — Волшебная Еловая Лапа! — засмеялась ветка. — Но как же здорово, что ты меня назвала!

В двери повернулся ключ, и Настя опрометью бросилась в коридор, едва сдерживая радостный крик. Ей было и немного страшно, однако желание увидеть Лялю было сильнее всего, но… Родители были одни. Хмурый и строгий папа, заплаканная мама…

— Что? — Упавшим голосом спросила девочка, — Почему? — растерянно добавила она.

— Доченька, все хорошо! — нарочито бодрый мамин голос, так не вязавшийся с ее красными от слез глазами больно резанул по сердцу. — Лялю послезавтра с утра осмотрит доктор из Москвы, очень хороший, мировое светило. Он всего на один день в нашем городе, и нам удалось… — мама немного споткнулась, и искоса с обидой посмотрела на папу, — Мне удалось, — жестким, чужим, звенящим голосом продолжила она, — его уговорить. Так что, он поставит диагноз, и назначит лечение, — и мама притянула к себе Настю, поглаживая ее по голове.

Мамина мягкая шубка щекотала нос и пахла ею — родной, теплый мамин запах, и еще немного — ее любимые духи, а девочке вдруг стало так горько, словно вся боль, которую она до сих пор держала в себе, стараясь не показывать взрослым, враз вылилась через край, и затопила все вокруг.

— Вы… вы ее на Рождество там оставили, она там одна, без нас! Как вы могли! Ненавижу вас! Ненавижу! — Настя вырвалась из маминых рук, она кричала и топала ногами, а растерянные родители замерли, не зная, что делать. Девочка решительно и зло вытерла слезы, и вихрем умчалась в детскую, так долбанув дверью, что, кажется, где-то что-то упало.

Но ей было уже все равно. Она бросилась на свою кровать, продолжая рыдать вовсе не по-детски — тихо, зло, с подвываниями, изо всех сил обхватив подушку, и захлебываясь слезами. Ей было страшно и одиноко, но меньше всего на свете ей хотелось сейчас видеть кого-то рядом с собой. Ей казалось, что их — ее и Лялю — только что предали, бросили, и отвернулись.

— Ах, если бы ты и вправду была волшебной, Еля, и могла вылечить Лялю, и папу с мамой помирить, и сделать все, как было, только еще лучше!…

От слез в глазах все расплывалось, голова гудела, а на шею будто накинули удавку… Настя так и уснула, судорожно сжимая подушку, не раздеваясь, лежа прямо поверх одеяла. Как сквозь вату до нее доносились раздраженные и злые голоса родителей. Сил встать у девочки просто не было…

— Это ты, ты во всем виноват! Что за мужик, который не может денег ребенку заработать! Да если бы я в ноги доктору не бросилась, ты бы так там стоял, и мямлил! Рохля! За кого меня угораздило замуж выйти! — кажется, гремела, разбиваясь, посуда, кажется, мама топала ногами, как только что Настя, кажется, мир рассыпался на осколки…

Хлопнула входная дверь, папа ушел из дому…