Я говорил о времени и небе,о яблоке, о грусти листопада,о трауре утрат, дожде и хлебе,но эта песнь — о сталиСталинграда.Бывало, луч моей любви влюблённойневеста берегла с фатою рядом.Но эта песнь — о мести, окрылённойи освящённой здесь,под Сталинградом.Я мял в ладонях шёлк и шорох ночи,в сквозящий сумрак погружаясь взглядом.Но в этот миг, когда заря клокочет,я рассветаю самсо Сталинградом.Пусть юный старец, ноющий унылоо лебедях и о лазурной глади,разгладит лоб и вновь воспрянет силой,услышав эту песньо Сталинграде.Мой стих не выкормыш чернильной жижи,не хлюпик, глохнущий при канонаде.Он этой жалкой долей не унижен:его призванье — петьо Сталинграде.Он плакал о твоих бессмертных мертвых,с тобою, город, взламывал осаду,сверкая на штыках и пулемётах.Набатом звал на помощьСталинграду.И вот повсюду бой священный начат:в песках американцы гонят гада,гвоздят гремучую змею… И значит,не одинока крепостьСталинграда.И Франция, оправившись от плача,под Марсельезу строит баррикады,сжимая знамя ярости… И значит,не одинока крепостьСталинграда.Пикируя из темноты горячей,когтями рвёт коричневую падалькрылатый лев Британии… И значит,не одинока крепостьСталинграда.Чернеют в ней обугленные трубы,но здесь и камень — недругу преграда.Уже горами громоздятся трупыврагов у врат стальногоСталинграда.И перебиты лапы супостата,чудовища, не знавшего пощады.Торчат в сугробах сапоги, когда-тогрозившие пройтипо Сталинграду.Твой взор всё так же ясен, словно небо.Неколебима твердь твоей громады,замешанная на осьмушке хлеба.О грань штыка, границаСталинграда!Твоя отчизна — это лавр и молот.Пылает взгляд вождя над канонадой,а лютый враг вмерзает в лютый холоди в снег, залитый кровьюСталинграда.Уже твои сыны тебе добылипобеду — наивысшую наградуна грудь земли, простреленной навылет,на грудь красноармейцу-Сталинграду.Я знаю, что воспрянули недаромсердца в чаду коричневого ада:взошло созвездье красных командармовна грозном небосводеСталинграда.И суждено надежде распуститься,раскрывшись, как цветок в объятьях сада.Написана великая страницаштыками и рассветомСталинграда.И обелиск из мрамора и сталивстаёт над каждым рвом и баррикадой,над каждым алтарём, где умиралитвои сыны, твердыняСталинграда.И свищет сталь, буравя и взрываясь,сечёт врага свинец кинжальным градом;дрожит слеза и закипает радостьсегодня здесь, в твердынеСталинграда.И вьюга заметает вражьи кости,обломки перемолотой армады.Бегут, бегут непрошеные гостиот молнии разящейСталинграда.Они прошли под Триумфальной аркойи Сену осквернили серным смрадом,поганили Париж гортанным карком,чтобы подохнуть здесь,под Сталинградом.Они топтали Прагу сапогамии шли по воплям и слезам парадом —но втоптаны теперь навеки самив сугробы, в чернозёмпод Сталинградом.Они изгадили и замаралиантичную голубизну Эллады,но в час разгула верили едва ли,что час расплаты ждёту Сталинграда.И растерзав Испанию, гарротойони сдавили горло серенаде;испепелили землю Дон-Кихота,но сами стали пепломв Сталинграде.Голландию тюльпанов и каналовони крушили бомбой и прикладом.Но вот чернеют трупы каннибаловв заснеженной степи,под Сталинградом.Расплавили, злорадно завывая,как волки, близко чующие стадо,они снега Норвегии, не зная,что скоро им скулитьу Сталинграда.Да здравствует твой непокорный ветер,который воспоют ещё баллады!Да здравствуют твои стальные детии правнуки стальногоСталинграда!Да здравствуют бойцы и комиссары,богатыри, которым нет преграды,и солнце, в небе пышущее яро,и лунный свет ночногоСталинграда!И в час, когда навек замрёт мой голос,пускай осколок твоего снарядаположат мне на гроб, а сверху — колос,кровавый колос нивыСталинграда.И это будет памятник поэту,которому иных наград не надо:пусть я и не ковал твою победу,но выковал острей клинка вот этустальную песнь во славуСталинграда.
