Читать «Низший 5» онлайн - страница 39
Дем Михайлов
– С него самого. А… вы ж аборигены… откуда вам знать?
– Откуда нам знать – кивнул я, глядя, как коротко охнувший старик, умудрился подцепить источенным ножом хвостовик иглы и вытянул стальную занозу из тела.
– Дай им оленины, Рэк.
– А жопы не треснут? Пусть свои сучьи ягоды жрут! Ей дам. А старый хрен пусть болт сглатывает! – злящийся Рэк тревожно прощупывал себе живот, явно с секунды на секунды ожидая услышать или почувствовать первые признаки надвигающейся диареи.
Хван продолжал сидеть закутанной статуей. Странной статуей – он неосознанно упер упрятанные в рукава руки-лезвия в землю. Подпер себя и застыл на корточках в наклоне, не сводя темноты капюшона со старика и девчонки. Вроде не специально, но психологическое давление создал колоссальное – пленники то и дело бросают нервные взгляды на призма.
Бросив перед Никшей сверток с вареным мясом, Рэк уселся неподалеку и занялся проверкой ножа. Я задумчиво глядел в море – отсюда казалось, что море бескрайнее. Искусно покрашенная стальная стена за покинутым нами островом растворилась в темной и светлой синеве. Возьми корабль и плыви себе день за днем в эту синеву… ага… а потом бам и расквасишь нос корабля о стальную насмешливую преграду.
Выждав, когда урчащие бедолаги сожрут мясо и выберут мясные крошки с куска шкуры – заодно отметив, что такое мясо для них не странность и к шкуре спокойно отнеслись – продолжил:
– Так что за призм-эшафот?
– Да обычный!
– Я тебе оба колена прострелю и брошу здесь – пообещал я.
Старик заторопился, разом заговорив на куда более привычном и родном мне языке:
– Ну хрень мрачная на краю площади! Два стекла зажимных. Лезвия. Приговор и отсекание. Лотерея. Уколы. Опускание в эшафот. Все!
С трудом удержавшись, чтобы не глянуть на Хвана, мелко покивал и задал следующий вопрос:
– Площадь где?
– Так за холмом. Городишко добросов прибрежных. Там и площадь. И порт небольшой. Городишко Светлый Плес.
– Городишко Светлый Плес – задумчиво повторил я – И живут там добросы прибрежные… так?
– Ну да.
– А как они выглядят?
– Да как все! Люди! Светловолосые и светлоглазые. Нередко рыжие встречаются.
– А вы на них не похожи…
– Да и вы на сыроедов. Кто такие будете?
Щелк.
– А-а-а! М-м-м…
Врезав кулаком по земле, старик схватился за только что перевязанное плечо, куда я всадил вторую стрелку. Встретившись взглядом с его выпученными глазами, я спокойно пояснил:
– Вопросы задаю я. Ты отвечаешь. Ниша жует мясо. Уяснил, хреносос старый?
– Ой недобрые вы… – скривился старик и, увидев поднимающееся дуло, заторопился – Уяснил, уяснил!
– Откуда ты знаешь на кого похожи сыроеды?
– Так в городе ж все стены размалеваны говном тематически-этническим. Там островитяне разные, потом панорамы диких островов, просто деревья и ветки. Всякое там! И сыроеды нарисованные – не такие как вы.
– Ясно – кивнул я – А что за стекла зажимные на том эшафоте? И почему призмо-эшафотом называют?
– А ты не знаешь?
Щелк.
Только реакция дернувшей на себя дурного старика Никши помогла тому избежать третьей иглы в многострадальное плечо.
– Все! Все! Уяснил я! Уяснил! Да откуда ты такой жесткий то выпал, потрох ты сучий? Это не вопрос! Так к слову… а касательно эшафота – меж тех стекло преступника голого зажимают. Ну или голую. Коли сиськи есть – смешно глядеть как они к стеклу приплющиваются. С мужиками… ну бабам нравится. Да всем нравится – наглядно ведь все. Как руки-ноги рубят, как лотерея крутится, как после укола орущего от боли готовенького призма в эшафот утягивают перед выбросом.