Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 77

Когда я пытался увлечь его Алексеем Толстым, а из молодых – Леонидом Леоновым, он, прочитав, возвращал мне книгу и кривил губы в пренебрежительной усмешке:

– Что ж, на безрыбье и рак рыба, на бесптичье и жопа соловей.

Георгий Авксентьевич, как и его сослуживцы-единомышленники, высказывался откровенно в тесном кругу добрых знакомых и ни разу не прорвался при учениках.

Только однажды он вышел из себя в учительской, но учеников там не было. Прозвенел звонок. Моя мать с тетрадями под мышкой, в валенках с продранными пятками направилась к выходу.

– Вот, полюбуйтесь: вид на́ море! – возгласил Георгий Авксентьевич, показывая на мамину обувь. – «Учительница, поставленная на высоту», как обещал нам гражданин Ильич!

Георгий Авксентьевич нередко ополчался на русскую революционную интеллигенцию.

– Надо быть вовремя умным, – заключал он свои обвинительные речи.

Особым его нерасположением пользовались делавшие революцию поповичи, как он их называл – «семинары»:

– Я их и в университете не переваривал. Семинара сразу отличишь по выговору и ударениям: любовъ, кровъ, кашля́ю, ката́строфа, композито́р.

Революционную интеллигенцию в целом он называл «Петры Михалычи», пользуясь для этого названия именем и отчеством заведующего нашей школой, сына рабочего, бывшего социал-демократа, к которому как к человеку и товарищу он относился прекрасно. Не менее характерным представителем революционной интеллигенции был для него другой перемышлянин, из духовного звания, ссылавшийся при царе, попович Вячеслав, которого любила моя тетка Евдокия Михайловна. Острякам доставляло удовольствие пародировать сложные фамилии, которыми блистало духовное сословие, как, например, Световостоков, Смиренномудренский. Наибольшую популярность заслужили «Наколокольнестоященский» и «Череззаборвзиранский».

– Господа Ленины пришли на готовенькое, – рассуждал Георгий Авксентьевич. – Кто проторил им дорожку? «Петры Михалычи», «Вячеславы Заборычип «Череззаборы Вячеславичи»…

А Петр Михайлович долго повторял себе в утешение:

– Мы пленники, но не рабы.

Жизнь показала ему, как он заблуждался.

Однажды на уроке Петр Михайлович сказал о себе:

– Я – советский аристократ… Мой отец – рабочий, наборщик. Умер, когда я еще был мальчишкой, от профессиональной болезни наборщиков: от туберкулеза. Наглотался свинцовой пыли… Мать – портниха. Ее игла нас двоих кормила и поила. Благодаря тому, что мать ночей не досыпала, мне удалось окончить перемышльское городское училище.

В Лете Лебедеве, как в выдающемся ученике, принял участие Александр Михайлович Белов. Его стараниями Петю приняли на казенный счет в калужское реальное училище, а потом Лебедев окончил в Москве два института: Учительский и Коммерческий.

С фотографии на меня смотрит высоколобый рабочий паренек. Он стоит «во всем параде»: на нем пиджак, жилет, воротничок и галстук. Рядом с ним в глубоком кресле сидит его мать.