Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 18

Бабушка, так же как и ее муж, скончалась безвременно. Она не береглась смолоду; находясь в «интересном положении», немилосердно затягивалась в корсеты и до упаду танцевала на балах. Умерла она от «женского» рака.

При всем своем светском легкомыслии, это была истинно верующая женщина, хотя и не сильная ни в богословии, ни в церковнославянском языке. Как-то, придя от великопостной службы, за которой полагается петь: «Господи Сил, с нами буди!» – она умиленно проговорила:

– Как прекрасно сегодня пели: «Господи! Что с нами будет?».

Перед смертью она очень мучилась, но наотрез отказалась от болеутоляющих средств. Она говорила, что это испытание послано ей Богом и она должна найти в себе силы перенести его?..

Трех старших маминых сестер – Асю, Соню и Лилю – я никогда не видел. Тетю Сашу знал и любил сызмала. До революции она приезжала к нам со своим мужем, Борисом Васильевичем Эрфуртом, и привозила мне уйму игрушек. В 17-м году переселилась в Перемышль. В 21-м году разошлась с мужем, перебралась к нам, и с той поры я уже не представляю себе нашего домика, всего уклада нашей жизни без тети Саши, курящей дешевые папиросы, всегда чем-то занятой, стряпающей, варящей во дворе варенье в тазу на жаровне, выпиливающей лобзиком и выжигающей рамочки для портретов, что-то чинящей, что-то штопающей под мое чтение вслух, просящей всеми нами избалованную трехшерстную кошку, прогуливающуюся по обеденному столу: «Брысь отсюда, пожалуйста». После матери и няни я всего сильнее был привязан к тете Саше.

Родители ее мужа расстались вскоре после свадьбы, и Бориса Васильевича воспитывала тетка, московская мещанка, жившая в доме у богачей Тороповых на Малой Никитской и ухаживавшая за невменяемой хозяйкой дома, к тому времени овдовевшей. Торопова не представляла опасности для окружающих. Она была, что называется, тихая сумасшедшая. Сидела у себя в комнате и на зловещий мотив напевала только две строки:

Едут государи,Едут повара…

У Тороповой было двое детей: Иван и еще малолетняя Юля. Боря Эрфурт жил с теткой у Тороповых и подружился с Юлей. Иван Васильевич, учившийся с Андреем Белым в поливановской гимназии (Белый вспоминает о нем в «На рубеже двух столетий»), легендарный силач и громила, член Союза русского народа, подозревался в убийстве депутата Государственной думы Герценштейна и берлинского корреспондента «Русских ведомостей» Иоллоса. Он не выносил евреев и велосипедистов. И тех и других бил, судился, приговаривался к уплате штрафа за прикосновение к чужой личности и, уплачивая штраф, всякий раз говорил потерпевшему:

– За то, чтобы набить тебе твою поганую морду, я бы и сотенной не пожалел.

Когда Борис Васильевич повзрослел, Ваничка Торопов стал таскать его на собрания Союза русского народа. Борис Васильевич вспоминал об этих собраниях с гадливым ужасом.

– Страшная публика! – говорил он. – Такие личики – не дай Бог на большой дороге встретиться. И когда их – надо им отдать справедливость – могучий хор гремел о том, что долг повелевает им поднять упавшее знамя