Читать «Непобедимая» онлайн - страница 79

— Вы нас простите, что мы с внуком отнимаем ваши минуты для отдыха, — подчеркнуто вежливо произнес старик.

Говорил он по-русски почти правильно, но с сильным акцентом.

— Ничего, ничего, — Кароза пригласил старика сесть.

Странно, зачем тот пожаловал?

— Я — большой болельщик, — сказал старик, оставшись стоять. — И мой внук — тоже большой болельщик, — он ласково положил тяжелую руку на голову парнишки.

Тот, как вошел, так не открываясь глядел на Виктора Карозу. И глаза у него были такими откровенно восторженными!.. Кароза уже не раз видел такие глаза у мальчишек.

— У нас к вам есть большая просьба, — сказал старик. — Автограф.

Он достал из кармана программу боев и, проведя по ней пальцем, будто написав что-то, повторил все с тем же неправильным ударением:

— Автограф.

Это тоже было привычно Карозе. Автографы у него просили нередко. Но сейчас он удивился.

— Автограф берут у победителя, — сказал он. — А я…

Старик выпрямился. К сразу стало видно — в молодости он был очень высоким.

— Победа, поражение — всякое случается на длинной спортивной шоссе, — поучительно произнес он. — Но настоящий болельщик… О, настоящий болельщик знает истинный цена любой победе и любой проигрыш.

Он запнулся, видимо, подбирая слова. Наверно, говорить по-русски ему все же было нелегко.

— Бывает поражение, которое есть дороже победы, — сказал старик. — И я, и мой внук, мы знаем, вы — полутяжеловес… И вот… для коллективности… Нет, как это? Опять я, кажется, не так сказал?..

— Нет, все так.

Кароза торопливо подыскивал в уме, что же написать на программке? Что-нибудь хорошее, мудрое, четкое, как афоризм. Но, как назло, ничего интересного не шло в голову, и он просто поставил свою фамилию.

А. ЗВЕРИНЦЕВ

ТАБУРЕТКА

Оглядываясь на первые дни своей службы в армии, я не могу не вспомнить ротного старшину Сергея Ивановича Клинкова… Он ввел меня, новобранца, в не знакомый мне тогда еще мир — мир солдатской находчивости и инициативы…

Помню, это было на пятый или четвертый день службы. Наш взвод был выделен на какие-то работы. Идти со взводом мне ужасно не хотелось. Стоя в строю, я лихорадочно соображал, как мне избавиться от этих работ, и после инструктажа обратился к старшине. Мол, наш замполит роты, товарищ старший лейтенант Воднев, спрашивал, нет ли среди вновь прибывших художника. Так вот я — художник.

— Отошлите меня к замполиту, — закончил я. — Вы же знаете, как ему нужен художник.

Я не выдумывал. Замполит роты действительно искал художника, но спрашивал об этом как раз в тот момент, когда я помогал на кухне чистить картошку.

Старшина роты внимательно выслушал меня:

— Значит, хотите идти рисовать?

— Так точно! — браво отчеканил я. — Рисовать и писать, оформлять стенгазету, все что угодно.

— А еще что умеете? — спросил Клинков, разглядывая меня своими голубыми глазами. — Покажите-ка руки…

Не понимая, куда он клонит, я выставил вперед руки и повернул их ладонями вверх.

— Работали где-нибудь? — спросил старшина.

— Никак нет. Готовился в Академию художеств.