Читать «Непобедимая» онлайн - страница 42

Рассердились мы, спрашиваем:

— А ты что, как на пляже, гуляешь? Думай, по какой тропинке нам идти.

Он отвечает:

— Я и так думаю. И даже знаю теперь, по какой. По этой, где я стою.

Смотрим мы сначала на тропинку, потом на Храброва.

Абсолютно ничем не отличается его тропинка от наших!

А он говорит:

— Помните ту историю со взрывпакетами?

— Как же не помнить, помним!

— Так вот, — говорит Храбров. — Дудкин тогда свои сапоги и Володины починил сам. И еще ему один знакомый кузнец прислал какие-то особые крепкие подковки…

Вспоминаем — действительно, прислал: тонкие, узкие — на весь каблук.

— Вот след от этих подковок, — говорит Храбров.

Смотрим, и правда: отпечатаны на пыльной дорожке подковы — тонкие, узкие, на весь каблук. Рядом четыре штуки — две Ванины, две Московского.

— Ура, Храбров! — говорим мы. — Прощаем тебе сегодня, что ты чуть не попал тогда в плен!

— Ладно, — ворчит Храбров. — Можете не прощать. Обойдусь без вашего прощения…

Пошли мы по этой тропинке и попали прямо в деревню Колотушки.

Рассказали ребятам, как нашли мы их по подковкам.

Смотрим — Дудкин и Московский хмурятся и отрывают свои чудесные подковки.

Мы говорим:

— Что вы делаете? Зачем?

— А затем, — отвечают они, — разведчику-пехотинцу нельзя иметь никаких особых примет. Сегодня по нашим подковам вы нас нашли, а завтра какой-нибудь враг. Мы уж лучше прибьем обыкновенные подковки, как у всех.

Высшая похвала

Уезжал наш сержант. Навсегда. Кончилась его служба. А мы оставались еще в армии. На прощанье он нам говорит:

— Не знаю, увидимся ли еще когда-нибудь, ребята, но на прощанье я вам вот что хочу сказать. Было у нас с вами разное: когда мы понимали друг друга и когда не понимали… когда я гордился вами и не очень, чтоб гордился. Но все-таки чаще гордился, потому что вы — отличные солдаты и парни. И вот, если придет время и нас снова призовут в армию, чтобы дать отпор не учебному, а настоящему врагу, хотел бы я, чтоб у меня в отделении были такие же солдаты, как вы… Счастливо служить!

И сержант уехал.

А мы думали о том, что сержант сказал. Потому что, когда командир говорит о своих солдатах: «Хотел бы я, чтоб вы были со мной рядом и в дни настоящих сражений…» — для солдата это высшая, самая высшая похвала. Дороже медали. И ордена.

Молодые солдаты

Уехал сержант, уехали старые солдаты, молодые пришли к нам в армию. И мы для них уже были старыми и опытными солдатами. Но мы не задавались, мы уже давно не дразнили друг друга, ни тем более молодых совсем солдат.

И вот однажды, когда ушли молодые солдаты разгружать уголь, а в казарме осталось всего несколько человек — они должны были разными другими делами заниматься, вдруг слышим:

— Эй, дохлятик, подними двухпудовую гирю!

И опять:

— Эй, гогочка, иди мыть пол!

И снова:

— А не будешь слушаться, скажем старым солдатам, они тебе сразу покажут, что это армия, а не курорт!

Дудкин говорит:

— Это они, наверное, того солдата обижают, который ничего не умеет.