Читать «Необитаемый ад» онлайн - страница 10

Поднявшись на обрыв, он оглянулся и еще раз посмотрел на соседний остров – на этот раз с неприязнью и даже ненавистью.

Глава 3

Ей нечего там делать

Ворохтин был категорически против, чтобы она плыла с ними. Потому что за годы работы спасателем невзлюбил журналистов – просто на дух их не выносил. Там, где властвовали драма, боль и слезы, он профессионально выкладывался до конца. Он воспринимал стихию как своего противника, свою работу – как единоборство, и чужая беда становилась его бедой. А журналисты, оказавшиеся в эпицентре, путались под ногами с восторженными глазами, словно коты, попавшие на колбасный склад. Ими руководили совсем иные инстинкты, их, как вампиров, тянуло туда, где было больше крови. Человеческая драма для журналиста – это сенсация, и чем она громче, тем выше гонорар за репортаж.

– Ей нечего там делать! – крикнул Ворохтин Саркисяну, который быстро шел к берегу. За ним едва поспевал Чекота с камерой.

– Здесь! – сказал Саркисян, не слушая Ворохтина, и поднял руку вверх. Он нашел хороший ракурс: было видно озеро, две моторки, покачивающиеся на волнах, и Ворохтин с журналисткой. – Собрались! Вздохнули!

Он поднес микрофон ко рту, еще раз глянул на текст, написанный мелким и неразборчивым почерком. Оператор прицелился в окуляр.

– Мотор!!

– В кадре!

– Журналистке нечего там делать! – крикнул Ворохтин, не обращая внимания на то, что камера уже работала.

– Стоп!! – визгливо крикнул Саркисян и изогнул брови коромыслом.

Чекота выключил камеру и оторвался от окуляра. Ведущий гневно посмотрел на спасателя, сжимая микрофон, словно противотанковую гранату.

– Она аккредитована, милый мой! И продюсер дал «добро»! Реклама в прессе нам тоже нужна! Понятно?

– Это нестандартная ситуация, Арам Иванович! – не сдавался Ворохтин. – Человек, может, отравился грибами. Его тошнит. Или, не дай бог, он в коме. Зачем там нужен корреспондент?

Саркисян поморщился. Ему не хотелось спорить о том, что было решено и утверждено начальством. Изменить что-либо было нельзя. Все они, включая продюсера, были рабами зрителей.

– Даже если бы этого не случилось, я бы придумал нечто подобное! – тряся маленькой мясистой ладошкой, произнес Саркисян. – Чем больше страсти, загадок и драмы, тем лучше! Народ хочет саспенса! Саспенса!.. Все! Прекратить болтовню! Снимаем!

Ворохтин лишь махнул рукой и, подхватив большую сумку с красным крестом, полез в лодку вслед за журналисткой. Мелкая, тихая, как мышка, девушка в нелепой штормовке с капюшоном цвета хаки, какие носили еще строители БАМа, села на носу. Поставив кофр на колени, она стала настороженно смотреть на Ворохтина как на человека, который способен на непредсказуемый поступок. Черты лица ее были маленькие, кукольные, и на журналистку, коей должна быть присуща известная степень наглости, она мало походила.

Но девушка совсем не интересовала Ворохтина. Демонстративно избегая ее взгляда, он устремил прощальный взгляд на берег. Саркисян подпрыгивал с микрофоном в руке и говорил тем же голосом, каким бабушки читают внукам сказку про Бабу Ягу. Оператор с камерой на цыпочках ходил вокруг него. Пиротехники зачем-то пускали искусственный туман.