Читать «Нельзя забывать (повести)» онлайн - страница 65
Леонид Андреевич Гартунг
— Выкопали всю, но тонн двадцать еще на полях.
— В буртах?
— Ну да… Возим.
— Охрану поставили?
— А как же.
— Надежные люди?
— Вполне.
— А кто именно?
— Гейст, Пистер…
— Немцы?
— Ага.
Прокурор возмутился:
— Ну и ну! Тоже мне додумался, пустил козла в огород. Он несколько раз повторил это выражение, должно быть, оно ему особенно понравилось. Говорил он властным баском, уверенный, что его не перебьют.
— Козла в огород… Замени немедленно!
— А где я людей возьму? — пытался возразить председатель.
— Где хочешь, это твое дело, — оборвал его прокурор.
— Хоть сам встань караулить.
И, помолчав, спросил:
— Слышал, что говорю?
— Слышу.
— Вот так-то.
Этими «козлами» были две ссыльные немки, старые, больные. По состоянию здоровья они могли только сторожить.
3
С ОТЪЕЗДОМ МНЕ ОЧЕНЬ не повезло. Приехал с почтой в Кожевниково и узнал, что последний пароход в Томск только что ушел. Колхоз отпустил меня слишком поздно. У меня были две возможности: или идти в Томск пешком или зимовать в Аркадьево. Оставаться я, конечно, не хотел, но и идти пешком было непросто: со мной было то, что я заработал. Кроме того, у меня серьезно болела нога. Но делать было нечего, надо было идти. И я пошел. Вернее, не пошел, а побрел, сильно хромая, с трудом засунув распухшую ногу с ботинок. Шел четыре дня. Удивительно, что в пути опухоль на ноге исчезла, и я прибыл в город, почти не хромая.
Ирму я в Томске не застал. Она в то время была уже мобилизована в стройбат. От Петра Петровича, ее отца, я узнал, как она уезжала. Доктор исторических наук Фаина Ароновна Хейфец ходила в горком партии — убеждала, что Ирму нельзя отправлять в стройбат, что она очень способная студентка, из нее выйдет настоящий научный работник. Но все было напрасно. Утром в день отправки Ирмы она пришла к ним домой попрощаться и принесла кое-какие продукты на дорогу. Ирма пыталась отказаться, но старушка настояла на своем.
— Возьмите, а то обидите меня.
Поцеловала Ирму со слезами на глазах и ушла, оставив то, что принесла на столе.
… Мама поступила работать медсестрой на завод резиновой обуви.
Каждый день начинался с того, что мы включали репродуктор, чтобы узнать о делах на фронте. Они были неутешительны, но мы твердо были уверены в нашей победе.
Опять на некоторое время я оказался без работы. К Зайцевой в ГорОНО я больше не пошел, раз она меня «забыла».
Между тем, в Томске, я обнаружил знакомых. В Саратове они жили недалеко от нас. Марта стирала нам белье. Ее-то я и встретил на улице, когда безуспешно ходил по городу в поисках работы. Она обрадовалась мне как родному и стала упрашивать:
— Заходи, обязательно заходи.
Через несколько дней я пошел к ним. Жили они в бывшей кухне. Ее муж, хромой Франц, по-прежнему сапожничал. У них было четверо детей — Герман, Ваня и девочка Катя. Кроме них, я увидел еще Артура, который родился незадолго до отъезда из Саратова.
Сам Франц сидел на низенькой скамеечке перед окном и подшивал чей-то валенок. Как всегда, он был молчалив, на что-то сердит и, когда произносил несколько русских слов, то слышался сильный акцент.