Читать «Неизвестная. Книга первая» онлайн - страница 57

— Знаете, — сказал он Якову. — Мой учитель словесности, бывало, говаривал: тупой карандаш порой полезней острого ума, — и рассмеялся.

— А не может ли Барченко быть причастным к этой истории? — спросил Блюмкин.

— В каком смысле? — не понял профессор.

— А если она… плод неудачного эксперимента?

— Ну… — задумался Бехтерев. — Я рассматривал такую версию. И она мне кажется вероятной… Однако мне также кажется, что Александр Васильевич здесь ни при чем… Здесь было, если оно, конечно, было, воздействие несколько другого свойства. И к тому же, — он быстро пролистал историю болезни и вынул оттуда листок бумаги. — Вот, полюбуйтесь.

— Что это? — Блюмкин взглянул на непонятные карандашные линии.

— Это зарисовка. Зимой девятнадцатого нам выделили излучатель Х-лучей профессора Рентгена. Знаете?

— Да, — кивнул Яков, — знаю. Мне когда пули удаляли…

— Вот и хорошо, что знаете, — тряхнул бородой Бехтерев и продолжил: — Мы просветили голову пациентке… Это зарисовка. Вот, — ткнул он пальцем в пятнышко на рисунке, — видите?

— Вижу. И?..

— Конечно же, прибор несовершенен, и я могу ошибиться, однако это очень похоже на чужеродный предмет. В правой лобной доле.

— Вы уверены?

— Весьма вероятно. Признаюсь, я попытался вытащить его, но, к сожалению, не смог. Тот, кто его туда поместил, должен быть нейрохирургом высочайшего класса. Я таких даже не встречал, хотя всех нейрохирургов знаю.

*****

Вам когда-нибудь вводили раскаленную иглу в мозг? Нет? Но представить- то это вы можете?

Чтобы было понятней, представьте, что вы лежите на большом, покрытом белой простыней столе. Стены и потолок, кстати, тоже белые. Как и люди, что суетятся вокруг. Люди одеты в белые халаты и потому почти неразличимы на фоне стен и потолка. Но вы-то знаете, что они там есть, и знаете, что они хотят с вами сделать.

А еще у вас чешется кончик носа. Так свербит, что кажется — вы умрете, если не почешете его немедленно. Но приходится терпеть. Терпеть изо всех сил. А свербит все сильнее, и уже чешется между лопаток, потом на животе, а потом и вовсе в затылке. Именно. В затылке. С внутренней стороны черепной коробки. Потом начинает изнутри щекотать глазные яблоки, а вы лежите, как манекен, и ничего поделать не можете, ведь ваши руки широкими кожаными ремнями привязаны к столу. Как не рвись, оторваться не получится. Кстати, ноги привязаны тоже.

Отчего-то вы знаете, что с вами собираются сделать. Точно знаете. Наверняка. И это знание вам совсем не нравится. Вы даже видите, как самый главный из этих безлицых белых людей берет в руки ту самую иглу и начинает раскалять ее в огне спиртовки.

Кончик иглы быстро становится красивого малинового цвета. Безлицый доволен. Он что-то резко выкрикивает, и все вокруг начинают суетиться еще больше. А вы понимаете, что на вас надвигается нечто необратимое, нечто равнодушное и безжалостное.

И весь мир начинает медленно схлопываться, скручиваться, стягиваться, сжиматься в крохотную точку. Сосредотачиваться в кончике той проклятой иглы. Эта игла нацелена прямо в ваш правый глаз.