Читать «Неизвестная. Книга первая» онлайн - страница 36
Олег Гончаров
Кто они? Зачем они так? Косте было все равно. Они хотели его смерти, и этого было достаточно.
Наконец он свернул на Литейный, добежал до клуба революционных моряков, перед которым как раз начали собираться те самые революционные моряки на ежевечернюю порцию хлеба и зрелищ. Мичманская форма оказалась как нельзя кстати, и он проворно юркнул в толпу.
Его пропустили в клуб, и только тут он почуял себя в безопасности.
— Вот суки! — прошипел он тогда и прямиком направился в уборную.
Тут какой-то щедрый кочегар залихватски опрокинул жестянку из-под монпансье на подоконник и крикнул на всю уборную комнату:
— Налетай, товарищи! У нас нынче богато кокос уродился!
Когда в ноздри брызнула морозом добрая порция кокаина, его отпустило.
Константин зашел в полупустой зал, уселся посредине последнего ряда и совсем успокоился.
Но потом начался концерт, в зал набилась матросня, и к Косте вновь вернулся страх.
*****
А на сцене соловьем заливался Амброзий:
И вспомнилось мичману давнее видение — сырость подвальная ему в нос ударила… И человек за спиной засмеялся раскатисто и торжествующе.
— Они меня все равно убьют, — прошептал мичман.
— Вот ведь что шельмец вытворяет! — радостно заорал сосед мичмана, сорвал с головы бескозырку, подбросил вверх, ловко поймал ее, нахлобучил на голову и громко захлопал в ладоши, когда куплетист-затейник растянулся по сцене в глубоком шпагате. — Давай, товарищ! Наяривай!
Это вырвало мичмана из тяжелых дум. Он с благодарностью взглянул на соседа и тоже пару раз хлопнул в ладоши.
Заливайло долго не отпускали. Прямо на сцене ведущий вручил и ему, и музыкантам по свертку «краснофлотского пайка». Куплетист поспешно вырвал сверток из рук ведущего, раскланялся с публикой и с высоко поднятой головой прошагал за кулисы.
— Сколько еще ждать-то? — молодой моряк, прозванный Карасем, нетерпеливо стукнул ладонью по подлокотнику кресла. — А то от духа хлебного в животе урчит.
— Потерпишь, — похлопал его по плечу товарищ Кузминкин. — Сперва лектор выступит. Вначале хлеба знаний, а уж потом и хлеб насущный… Вон в яме оркестровой уже хлеборезы ножами зазвенели… Пайки режут…
— Ох, — вздохнул третий моряк. — Хлеб наш насущный даждь нам днесь… — прошептал, и украдкой перекрестился.
— И надолго эта бодяга? — Карась с неприязнью взглянул на вышедшего на сцену лектора.
— Да не-е, — сказал третий моряк. — Ребят надолго не хватает. Вот на днях тут один сморчок выступал, про это… как его…
— Про размножение бабочек, — подсказал Кузминкин.
— Во-во, — кивнул моряк. — Мне понравилось.
— А эта контра нам про что рассказывать будет? — молодой кивнул в сторону лектора.
На сцену, едва не столкнувшись с куплетистом, вышел человек в тщательно отглаженном офицерском френче, в надраенных сапогах и портупее. На рукаве френча отчетливо виднелась серебристая нашивка о ранении. Только погон не хватало, а так — вылитый враг трудового нарда, из тех, кто скапливает свои черные силы на подступах к колыбели мировой революции.
