Читать «Неизвестная. Книга первая» онлайн - страница 107

— Разлитой гнойный перитонит, — продолжила врач. — На фоне периаппендикулярного абсцесса. Принюхайтесь. Чувствуете запах?

Кондиайн невольно принюхался и почувствовал, как тошнотворный комок подкатывает к горлу. Его замутило.

— Александр Васильевич, — шепнул он Барченко. — Мне надо выйти.

— Хорошо, хорошо, — кивнул Александр Васильевич, который внимательно слушал лекцию и с большим интересом разглядывал несчастного пациента.

Кондиайн рванул из палаты.

Вышел в темный коридор, прикрыл дверь и прижался щекой к холодной стене. Голова кружилась и ослабевшие колени била мелкая дрожь.

Отдышался, сглотнул ком, и стало немного легче.

Через некоторое время двери широко распахнулись, едва не задев астрофизика. Двое студентов не погнушались работой санитаров, вынесли пациента, прикрытого белой простыней.

— В двести тридцатую палату! — услышал Кондиайн голос врача.

— Мы помним! — отозвался один из носильщиков, и студенты довольно бойко прошли с носилками мимо Тамиила.

За ними шумливой стайкой поспешили остальные. Затем из палаты вышли Барченко и женщина-лектор. А Кондиайн задумчиво смотрел вслед удаляющимся носилкам.

— Саша! — окликнул его Барченко.

— Да?! — обернулся Тамиил.

— Познакомьтесь, — сказал Александр Васильевич и подтолкнул Кондиайна к врачу. — Лидия Николаевна Шишелова.

— Шишелова по мужу, — сказала женщина и протянула руку Кондиайну. — Будем знакомы, товарищ…

*****

Да, Лидочка была Шишеловой только по мужу. Причем мужа своего она видела только однажды, во время регистрации их брака. Это все Блюмкин устроил. Блюмочка…

Ее девичья фамилия — Маркова. Дочь знаменитого Маркова Второго… не знаете, кто это? Ах, ну да. Вы же тогда еще пешком под стол ходили. Жили в Приморье. Какое вам дело было до того, что происходит в столице империи.

А между тем Лидочкин папа, Николай Марков, прозванный Медным всадником, коллежский советник и талантливый инженер-архитектор, являлся одним из организаторов черносотенного движения. Депутат третьей государственной думы, монархист.

После революции папочка начал бороться с новой властью. Был одним из родоначальников белого движения. Служил у Юденича, и когда того разбили, сбежал за границу. А дочь ехать с ним категорически отказалась. Лида как раз заканчивала медицинский, была влюблена в «милого мальчика» Яшу Блюмкина и втайне от отца помогала большевикам.

Узнал бы папенька, что его дочка по ночам плачет от безответной любви к еврею-революционеру, наверное, убил бы. Идейный антисемит был очень суров и скор на расправу. Как-то самого Родзянко назвал негодяем и накинулся на него с кулаками. Однако в восемнадцатом попал в ЧК, только связи дочери спасли его от расстрела.

Марков обосновался в Германии. Был очень близок к великому князю

Кириллу Романову, а еще стал важным звеном в довольно сложной афере. В Москве, в алмазном фонде Гохрана, начались крупные хищения драгоценностей. Камушки переправлялись заграницу.

Вот тогда Блюмкин и вспомнил о своей давней воздыхательнице. Она написала рекомендательное письмо отцу, в котором очень расхваливала молодого знатока ювелирных камней Максима Максимовича Исаева. А как вы помните, это была одна из личин Блюмочки. Надо сказать, не самая любимая. Очень он не любил вспоминать свое детство в семье петербуржского ювелира. Суров был папа Гершев, спуску наследнику не давал. Не любил его Яша. Даже придумал себе биографию, дескать, из рабоче-крестьян и вообще одессит… Только вы бы его руки видели, совсем не рабочего руки. Ну а еврей-крестьянин — это совсем анекдот.