Читать «Неигра» онлайн - страница 4

На другой день обе, подкрасившись и приодевшись, волнуясь, с букетом белых нарциссов, отправились в гости. Указанный дом они нашли на красивой чистой улице, за узорчатыми воротами, в тихом саду. Это был большой белый особняк. Молчаливый человек распахнул перед ними калитку, провел по зеленой мраморной дорожке к широкому белокаменному крыльцу, и ввел в холл, прямо на пушистые ковры. Крыша над холлом высилась куполообразная, янтарного стекла, по стенам чередовались витражи и зеркала. Когда навстречу вышел хозяин, Августа выхватила скромный букет из Анкиных рук и протянула ему:

– Вашей супруге.

Получилось излишне официально. Очень уж она растерялась.

– Хорошо, пойдемте, – лаконично ответил он.

Он привел гостий в светлый зал, обитый белой парчой. Приметней всего там была огромная картина посреди стены. Портрет женщины – в золотом сиянии, в белом платье. Пузырь склонился и положил цветы на солнечно-медовый паркет под картиной.

– Тебе, Катя, – сказал он.

Повисло неловкое молчание.

– Простите меня, – промолвила Августа, – я не знала.

– Мне и самому трудно поверить и осознать… Но незачем огорчать моих милых гостий.

Он обратился к Августе:

– Не будете ли Вы добры сыграть нам?

Посреди зала, на мозаичном яшмовом низеньком столике с ножками-морскими коньками, нетерпеливо ждала виолончель, смычок ее чуть не подпрыгивал от нетерпения, а футляр спокойно лежал поодаль.

– Но я не умею, – Августа даже испугалась.

– Не может быть! Вы… – приветливый хозяин выглядел изумленным.

– Я никогда…

– Неужели? – в голосе недоверие.

– Да, я вспомнила. В детстве училась…

– Вот видите, – обрадовался Василий Васильевич, – пожалуйста!

– Это было сто лет назад. Такая вот петрушка.

– Простите, Августа Неждановна. Я так люблю виолончель, и я надеялся… Но, быть может, потом? Когда вы перекусите, отдохнете с дороги, познакомитесь с моей галереей и побываете в саду?..

Коллекция Пузыря производила впечатление необычайное. Анка нисколько не скучала. И Августе все пришлось по душе. Только Августа была удивлена – как же она никогда раньше не слышала имен мастеров, создавших такие заметные вещи. А тех, кого она знала назубок, здесь не было вовсе. Разве что пара полотен Матисса.

Здесь перед ней развернулась вся история искусств – та, да не та. Даже самое труднопредставимое и трудноперевозимое – фрагменты глыб с наскальным рисунком. Осколки рельефов древнего Египта и римских мозаик – представьте себе! Образцы византийской миниатюры. И далее – всё-всё, что было в мире, вплоть до диковинок постмодерна! Августа расспрашивала Пузыря бесконечно, стремясь понять одно – отчего у него все словно красочнее, выпуклее, пронзительнее и яснее, чем в тех коллекциях, что она видела до сих пор. Он объяснял фантастический эффект просто – изначальным своим принципом приобретать лишь то, к чему лежит душа, а не «имена».

– Я ценю по достоинству многое из общепризнанного, но мало что меня трогает. Если вещь не трогает меня – для чего она мне в моей коллекции? Я объездил весь мир и собрал самое дорогое моей душе. Без души любая деятельность мертва. Мертвечины итак везде достаточно. В том числе и в музеях. Разве я не прав?

– Я могла бы спорить с вами, – сказала Августа, – если бы у меня перед глазами не было вашего собрания. Оно настолько необычно, ново, интересно… пленительно! Мне кажется, стоило бы составить и издать каталог. Большим тиражом. Даже огромным!

– Какая прекрасная мысль! Августа Неждановна, могу я надеяться на Вашу помощь? Не откажите в моей просьбе – никто не сможет сделать эту работу так, как сможете Вы.

– Но, Василий Васильевич, издание каталога дело непростое! Такие хлопоты старухе не под силу.

– Но у вас не будет никаких хлопот. Я предоставлю в ваше распоряжение целый штат помощников. Фотографа, секретаршу, курьера, любых специалистов. Помогите воплотить мою давнюю заветную мечту, прошу Вас. Только Вы…

Августа почувствовала лёгкое головокружение.

– Эти двери прямо в сад? – прервала Анка скучный для неё разговор. – Я выйду проветрюсь?

– Я должен сам показать вам все свои оранжереи! – воскликнул Пузырь.

Он срезал все цветы, которые гостьи имели неосторожность похвалить – и даже редкие голубые розы, не говоря уже о черных тюльпанах и королевских орхидеях. Они вернулись домой с невероятными букетами, но… Анка была сердита, а старая Августа смущена.

Августе не нравился Пузырь. То есть наоборот, он был слишком безукоризнен, как выдумка. Ей казалось, что в более щекотливом положении она не бывала никогда в жизни. Несмотря на свои девяносто с лишним лет она не понимала этого Пузыря, а его странная коллекция вносила еще больший сумбур в ее мысли. Она спешила занести в тетрадку все прозвучавшие имена и страны, потому что они норовили улетучиться, ускользнуть из памяти…

Августа понимала, что Пузырь представляется ей совершенно чуждым и отчасти опасным, возможно, потому, что он несметно богат. Богат, следовательно, его привычки, чувства и понятия совсем иные, чем у нищих, обделённых, угнетенных – в какой-то мере они даже непостижимы бедным людям. Она опасалась неприятностей и ждала подвоха. Страх настолько смешал ее чувства, что ей казалось – не только образ жизни, но и самая природа этого человека иная, непостижимая. А Прошка как раз покинул ее и внучек, и от этого Августе было особенно неуютно…