Читать «Незаконнорожденная (Я, Елизавета, Книга 1)» онлайн - страница 74

- Да, и она, - ответил он, сердито теребя мясистыми пальцами жесткую нашафраненную бороду, - потому что если одна, то и другая! Но не будет к ней моего благоволения, покуда она упорствует в старой вере! Пережевывает папистскую жвачку из индульгенций и мощей, бормочет что-то на латинском вместо того, чтобы обращаться к Богу на родном языке, - я этого так не оставлю!

Значит, Мариина звезда закатилась - как же так?

И если король отказывает ей в благоволении, то что будет с ее сторонниками?

И с моим лордом?

- Если позволите сказать, мой добрый повелитель, - начала Екатерина, быстро взглядывая на него снизу вверх, - принцесса Мария во всем склоняется перед вашей волей...

Однако даже это робкое заступничество взбесило короля:

- А у себя в покоях склоняется перед папистскими идолами, - взревел он, как я слышу от тех, кто знает ее повадки. Жжет свечи и кадит ладаном с долгополыми римскими изменниками! Лучше б ей вовсе не рождаться на свет!

Кто настроил короля против Марии? Ведь всего несколько недель назад она была в фаворе. Кто предал ее, кто доносит на нее, чтобы завоевать расположение короля.., на нее и на ее сторонников?

Он хмурился, словно огромное морское чудище, до половины скрытый волнами своего гнева, сверкая одним глазом, полуприкрыв другой, бормоча себе в бороду. Мы сидели замершие, всем своим видом воплощая покорность.

- Эй, олухи! - заорал король. - Несите есть, пока не уморили нас голодом!

В мгновение ока перед нами оказались накрытые камчатной скатертью козлы, уставленные всевозможной посудой по крайней мере на двадцать едоков.

- Кого вы сегодня ожидаете, сир? - вымолвила я в изумлении. - Кто обедает сегодня у Вашего Величества?

Он зашелся от хохота, так что затряслось кресло.

- Король Генрих обедает у короля Генриха! - ревел он. - Кто больший гурман и более желанный гость, нежели мы сами - и наше доброе семейство! Несите кушанья!

Вошла процессия, словно при открытии парламента; внесли салат из слив, огурцов и латука, тушеных воробьев, карпа в лимонном соусе, куропаток в жире и аиста в тесте, устриц с ветчиной, угрей в желе, фазанов с вишнями, груши с тмином, засахаренный сыр и айву со взбитыми сливками, и еще блюда, и еще, покуда я не сбилась со счета.

Начали мы с вина и чуть в нем не захлебнулись; прислужники, сообразуясь с непомерной королевской жаждой, подносили все новые чарки, вынуждая нас с бедняжкой Эдуардом пить куда больше, чем следовало бы в его нежном возрасте. С вином в продолжении всей трапезы подавали хлеб - не белый, тонкого помола, как пристало бы королевскому столу, но грубый ржаной, каким питается простонародье, - землисто-бурый и жесткий, что твоя подметка; король собственноручно ломал его на огромные ломти и жадно заглатывал.

- Хлеба принцу! - кричал он с набитым ртом. - И принцессе тоже! Ешьте хлеб, - понуждал он нас, - ешьте! Это основа жизни! - Он махнул слуге. - Еще хлеба! Еще вина! - Медленно повернул бокал. Вино было алое, словно кровь.

- Хлеб, - пробормотал он, - и вино. Наступила зловещая тишина.