Читать «Недостреленный (СИ, с илл.)» онлайн - страница 268

Лиза собрала мне продуктов в дорогу, чуть-чуть поревела, потом я её успокаивал, и вот рано утром я потопал к Саратовскому вокзалу с предписанием погрузиться в любой, отправлявшийся в Царицын эшелон. Составы ходили, место в теплушке нашлось, дорога пролетела быстро, быстрее первой поездки, когда я ехал с полком в неизвестность.

Вот и город на Волге, куда наш поезд пришёл около полудня. Первым делом сунулся было к Сталину, доложиться о приезде, но его в городе не застал. Из расспросов выяснил, что августо-сентябрьский штурм Царицына казаками Краснова был отражён, и Сталин выехал в Москву для доклада о положении на Южном фронте, что-то такое, впрочем, было и в прошлой реальности, как мне помнилось. Полка моего я, к досаде своей, тоже не нашёл, его отправили на фронт под Царицын для отражения атак белоказаков. И баян мой, похоже, ушёл вместе с ним, видимо, не с кем было мне его передать. Думал доложиться Ворошилову, но тот тоже был в войсках. Из начальства я знал ещё начальника ЧК Червякова и члена Военного Совета Минина. Пошёл к Минину, но место него наткнулся на Якова Ермана, занимающегося формированием частей Красной Армии. В прошлой реальности он был убит еще в июле при левоэсеровском восстании на Царицынском заводе "Грузолес", а здесь вот живой бегает.

Не знакомый со мной до этого Ерман отправил меня рядовым бойцом в новый 1-й Волжский Крестьянский полк, собранный большей частью из мобилизованных поволжских крестьян, хотя были там и одиночные выходцы из казаков, и местные царицынские из рабочих. Не испытавшие в этой реальности расправ белочехов и реквизиций и мобилизаций КОМУЧа, волжские крестьяне в большинстве своём были недовольны действиями Советской власти, как продотрядами, так и принудительной мобилизацией. Сопротивления не оказывали, но никакого энтузиазма не проявляли. Командиром был назначен бывший прапорщик Гнедин, а комиссаром стал царицынский большевик Сальский, к которым я и был направлен Ерманом.

Прибыв в расположение полка на окраине города, я явился к командиру. Усталый и резкий Гнедин, молодой худощавый парень, замотанный приведением полка в какое-то более-менее управляемое состояние и озабоченный кормёжкой и состоянием вооружения в своём полку, насчитывающем человек триста-четыреста, мотнул головой в сторону черноусого кряжистого мужика, одного из командиров входивших в полк отрядов, и убежал. Усатым оказался местный рабочий-большевик Никаноров, и его отряд, который должен был бы по идее называться батальоном, был сбором всех подряд, случайно попавших в полк казаков, городских рабочих и разночинцев. Вообще, что "батальон", что полк, как я потом узнал, сильно не дотягивали до штатной численности, утверждённой для РККА ещё весной 1918 года, раз в пять не дотягивали.

Никаноров достал из кармана своего пиджака химический карандаш, послюнявил его и записал мою фамилию в мятую тетрадочку, выдернутую из-за пояса, потом сходил со мной в хозяйственную часть. Поставили меня на довольствие, выдали винтовку и двадцать патронов. Никаноров обстоятельно мне объяснил, где располагается наш отряд, предупредил, что уходить самовольно нельзя, сказал, когда сегодня ужин, озадачил чисткой полученной мной винтовки и ушёл неспешной походкой.